Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Итак, нашим соотечественником пришлось действовать «по-суворовски»: брать не числом, а умением. Что ж — они оказались на высоте и в залах заседаний, и в кулуарах, и в номерах. Заместитель директора научно-исследовательского института Океанологии Александр Беляев и Алексей Кошелев, новая восходящая звезда, активно участвовали в возлияниях, радушно подливали в бокалы своих коллег из-за бугра.

Только лишь один представитель делегации был вынужденным трезвенником — сотрудник НИИ Океанологии профессор Бронштейн. Почтенный возраст и застарелая язва мешали Самуилу Моисеевичу участвовать на равных в подобных застольях. Однако, даже несмотря на слабое здоровье, Самуил играл важную роль в делегации: он был назначен ответственным хранителем стратегического запаса водки. Но, как ни странно, именно этого спокойного и добродушного человека, даже далеко за полночь оставшегося трезвым, выбрал себе в собеседники Кнут Скоглунд.

Каждый из постояльцев «Президент-Отеля» чувствовал свою значимость в мире науки. Участие в научных собраниях такого ранга было очень престижным и говорило о признании достижений ученого международной научной общественностью. А выступление на пленарном заседании с докладом выводило ученого в ранг научной звезды. Но, как заметил Бронштейн, Кнут Скоглунд был явным исключением из этого правила. На докладах и круглых столах норвежец был невнимателен, безучастен и откровенно скучал.

В отеле на одном этаже с москвичами поселили представителей скандинавских стран. Так случилось, что норвежский ученый Скоглунд проживал напротив Самуила Моисеевича.

На банкете в честь открытия симпозиума Скоглунд был задумчив и немногословен. Он осторожно разглядывал советских ученых, как будто выбирая одного из них. Через два дня, когда Бронштейн, по своему обыкновению, рано отправился в свой номер, он с удивлением обнаружил, что сосед поднялся вместе с ним. У двери номера Скоглунд прямо и недвусмысленно напросился в гости. Бронштейн не смог ему отказать — пожалеть об этом ему придется не один раз за эту короткую летнюю южную ночь.

— Я хочу выразить Вам свое восхищение, Самуил, — Скоглунд был из породы людей, которых даже легкое опьянение делает сентиментальными. Стрелки часов подползали к первому часу ночи: время летело быстро, и Бронштейн уже открывал вторую бутылку «Лимонной».

— Мы знакомы всего несколько часов, когда я смог успеть заслужить ваше доброе отношение?

— На круглом столе, во время обсуждения доклада «Влияние подводных судов на экологию океанских глубин». Вы дали достойный отпор англичанам с их обвинениями.

— Кстати, это были американцы: речь шла о Кубе. Но спасибо за поддержку, она особенно приятна там, где ее не ждут.

— А насколько голословны их обвинения?

— Уверен, что на сто процентов, — Бронштейн насторожился, — но никакой более исчерпывающей информации предоставить не могу, хотя бы потому, что таковой не владею. Я не занимаюсь техногенными объектами, моя епархия — течения. Влияние глубинных течений на температуру поверхностных слоев океанов.

— Я понимаю. Что ж, если разделить вашу стопроцентную уверенность, приходишь к убеждению, что руководство НАТО — неисправимые перестраховщики. Я как раз в курсе, какие средства вкладываются в охрану наших территориальных вод от ваших подводных лодок.

— Руководство НАТО можно понять: после Берлинского и Карибского кризисов люди стали бояться внезапного начала войны между Востоком и Западом, — Бронштейн делал долгие паузы, стараясь дать возможность гостю высказать, что у него на душе. Откровенность соседа могла быть пустой пьяной болтовней, но могла быть и провокацией.

— Могу вам твердо сказать одно — Советский Союз не хочет войны и мы не собираемся ни на кого нападать.

— Наши политики думают иначе… Больше всего они боятся ваших атомных подводных лодок и поэтому тратят огромные средства на создание систем защиты от них.

Бронштейн невольно внутренне напрягся. Скоглунд сказал «они боятся», а не «мы боимся», то есть он себя уже отделил от своих соотечественников. Скандинав явно направлял беседу в какое-то нужное ему русло.

— По секрету могу вам сказать, что в этом деле мы здорово в последнее время преуспели.

Язык норвежца начал заплетаться, однако фразы были логичны и до конца продуманны. Он явно готовился к этому разговору заранее.

— Давайте подышим свежим воздухом, — предложил Бронштейн. Он встал с кресла и открыл дверь балкона. Прихватив бутылку и свой бокал, норвежец последовал за ним.

— Самуил, вы у меня вызываете большое доверие. У меня есть куда более веская причина поговорить с вами, нежели убить свое и ваше время. Я — один из разработчиков системы противолодочной защиты «Посейдон». Вы о ней что-нибудь слышали?

— К сожалению, нет. Вы уверены, что вы можете со мной о ней говорить?

Кнут внимательно посмотрел мгновенно протрезвевшими глазами на Бронштейна и твердо произнес:

— Я так решил… Эта система почти абсолютно аналогична английскому «Крабу», принятому на вооружение НАТО. Как вы думаете, в Москве кто-нибудь из военных может проявить интерес к ней?