Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)

Мысли Анатолия перенеслись к периоду обучения в «Вышке». Барков вспомнил одного из любимых своих преподавателей, психолога Геннадия Ивановича Иванина, в свое время прочитавшего будущим комитетчикам лекцию о правиле трех «Да» — правило Сократа.

«Человека следует любым способом вынудить трижды ответить на вопросы утвердительно. Вопросы могут быть любыми — чем проще, тем лучше. Тем самым вы вырабатываете в нем рефлекс соглашаться с вашими утверждениями, практически их не обдумывая», — учил Иванин. Что ж, попробуем.

— Стив, скажите честно. Вы действительно хотите начать новую жизнь? — Да!

— Вы действительно хотите, чтобы рядом с вами была Гали? — Да!

— И эту новую жизнь с Гали вы хотите прожить, не думая о деньгах?

— Само собой.

— В таком случае, нам с вами есть, о чем поговорить. Стив кивнул. Уже хорошо. Анатолий продолжал:

— Прежде всего, я хотел бы извиниться перед вами за своего шефа. У вас были все основания поступить так, как вы поступили. На вашем месте я бы сделал также. Давайте забудем неприятное и продолжим. Надеюсь, заминок больше не будет.

— Хотелось бы.

— Тогда давайте считать что наши предыдущие договоренности остаются в силе. Три миллиона долларов за F-16.

Анатолий не преминул лишний раз назвать сумму, зная, что для американца это самый важный аргумент. Оговорив условия связи, новоиспеченные партнеры выпили за успех дела и попрощались.

Успокоенный «Николаем», «оттаявший» Гриффит, поспешил к своей ненаглядной. Гали, проводив Стива в аэропорт, вернулась в отель, быстро приняла горячий душ и уже собралась нырнуть под одеяло, но, передумав, потянулась к телефонной трубке. В номере Анатолия раздался телефонный звонок.

— Слушаю.

— Анатолий Иванович, загляните ко мне на огонек, пока я не заснула.

— Иду.

Анатолий на ходу накинул рубашку и вышел в коридор. «Что она еще задумала?» — недовольно думал Барков.

Томно прикрыв глаза, Гали сидела в кресле, держа в руках бокал виски. «Невзначай» распахнутые полы халата обнажили пару красивых ножек. Телевизор был включен. Комната была наполнена звуками современных танцевальных ритмов.

«Так, начинается, очередное «совращение святого Януария» — констатировал про себя Барков, бросив взгляд на раскрытый халат.

Заговорщически улыбаясь, Гали протянула второй бокал Анатолию:

— Мы с вами хорошо поработали и заслужили небольшой отдых.

— Прикройся, бесстыжая, — Барков старался поставить Гали «на место».

Она, притворно потупив очи долу, чуть-чуть натянула халат на ноги, но, как бы случайно, теперь он распахнулся на груди.

Попытки соблазнить Анатолия Гали то ли в шутку, то ли в серьез начала предпринимать еще во время их первых встреч на явочной квартире. Анатолий тогда только начинал осваивать оперативную практику, которая ой как сильно отличалась от лекций в Вышке.

Обучение агента перед выездом за кордон обязательно включало его политическую подготовку. На одной из явок Барков с пылом и жаром убеждал Гали в преимуществах социализма перед капитализмом. Распинался по поводу особенности классовой борьбы на современном этапе.

Слушая его в пол-уха, Гали, медленно раздвинула ноги, так что стали видны ее полупрозрачные трусики, глядя оперу в глаза тягуче промурлыкала: — «А не поехать ли нам куда-нибудь на природу, в лес, и там всласть потрахаться?».

От неожиданности Барков на секунду потерял дар речи. Гали торжествовала видя, что шокировала верного ленинца.

— Вы же знаете, что это категорически запрещено. Вы… вы очень красивая женщина, но… это невозможно!

Так, что Шерон Стоун, в знаменитой сцене допроса, в «Основном инстинкте» была далеко не первой, издевавшейся над мужиками. Явка, практически была сорвана.

Но, Гали, натерпевшаяся в юности от молодых подонков, каждый раз завлекая очередного мужчину в постель, ловила себя на том, что хочет сделать ему больно. Нет, это не было проявление садизма по отношению к партнеру, от которого женщина получает острое удовольствие. Скорее, ее подсознание, обнаружив рядом с телом Гали мужскую, покрытую волосами, пахнущую потом, табаком и алкоголем особь, старалось защитить свою хозяйку от возможного надругательства.

Боль ее тела и жгучая смесь обиды, ненависти и желания отмщения навсегда осели в глубинах ее памяти.

Но, по отношению к сотруднику КГБ Баркову, как к мужчине, было что-то другое. Своими подначками, она утверждала право чувствовать себя хорошенькой женщиной, даже при общении с непробиваемым «рыцарем плаща и кинжала».

Анатолий, в конце концов, нашел действенный способ бороться с приступами подобного вольного настроения своей подопечной. Барков превращался в каменного гостя из «Маленьких трагедий» Пушкина, смотрел на нее немигающими глазами, менял тембр голоса, ставил энергетический барьер и начинал обращаться к Гали по имени-отчеству. Подобное обращение бесило Гали больше, чем быка красный плащ матадора.

И в этот раз, видно, по-другому ее не успокоить.

Анатолий устало вздохнул:

— Галина Наумовна, вам мало Гриффита? Расскажите лучше, как вы с ним расстались.

Гали сразу же сделала вид, что обиделась, но тон сменила и ответила серьезно: