Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)

Через три часа, она уже сидела в удобном кресле самолета. Автоматически начался внутренний диалог:

— Молодец, умница! Наконец он получил по заслугам, гадина! Он не просто сдох, он сдох от страха, глядя мне в глаза.

— Ты убийца! Кто дал тебе право лишать человека жизни? Ты была готова убить его и принесла оружие. А если бы его у тебя не было, у тебя хватило бы сил задушить Давида собственными руками. На тебе тяжкий грех и ты его не отмолишь никогда!

— Но он умер сам. Бог свидетель. Я не стреляла в него.

— Если бы ты не появилась у озера, он еще пожил отведенное ему время на этом свете. Ты убила не восемнадцатилетнего Давида, а убеленного сединами старика. Почему ты не перегрызла им глотки в ту жуткую ночь? Испугалась, что не справишься? Ждала тридцать лет, чтобы, наконец, получить удовольствие от мести?

— Нет, я не испытываю никакой радости. Вернее, она есть, но есть и страх, архитипический страх — нельзя убивать себе подобного. А сейчас эти мощные чувства борются во мне, и я еще не знаю, какое из них победит. Но, я твердо решила, Георгий тоже должен ответить.

Пришло время платить за совершенные мерзости, и здесь нет срока давности.

Самолет уносил Гали все дальше и дальше от города, парка, озера и скамейки, на которой, может быть, еще сидел, погруженный теперь уже в вечный сон гражданин Германии.

В один из приездов Гали в Москву, Изольда поведала, что объявился Снегирь! Оставил номер телефона и просил передать, что хотел бы пересечься с мадам.

— На ловца и зверь бежит — подумала Гали. — А, вот почему он вдруг меня вспомнил?

Изольда с немалым трудом отыскала визитку, которую она припрятала, для сохранности.

Гали в этот же день позвонила старому приятелю.

— Я тебя как куколку одену, лаковые туфельки куплю — пропела она в трубку.

— В ресторан на Соколе заеду, и сыграем в карты по рублю — немедленно последовал ответ.

— Обещал туфельки и зажал. А я все жду и жду, считай лет сорок.

— Ноу проблем, встречаемся через час у ГУМа.

— Привет красавица, рад тебя услышать.

— Привет, Снегирек, даже не верится, что такое возможно. По голосу, ни за что бы тебя не узнала. Голос, то ли оперного баса, то ли надсмотрщика рабов на галерах.

— Ха-ха-ха, последнее мне нравится больше, да и ближе. А вот твой голос не изменился ни капельки, ей богу.

— Ну уж, ты скажешь. Давай прошвырнемся, для начала, по нашим местам. Забиваем стрелку у «Художественного», идет?

— Уже жду.

Встреча друзей юности, не видевшихся почти сорок лет, дорогого стоит. Она и длиться может с десяток часов.

Около кинотеатра, как всегда, было многолюдно. Гали, стояла в сторонке и прочесывала глазами поток. — «Уже жду, жду», а где ты и как тебя узнать? Ожидавших было много, кто нервно посматривал на часы, кто, как и она, вертел головой на триста шестьдесят градусов. Рядом, в пол оборота к ней, стоял солидный мужик, в темных очках, лица не видно из-за букета роскошных бархатисто — красных роз. Когда — то пацанкой, она мечтала о молодом царевиче, который каждый день будет дарить ей такие цветы.

— Козел, давно за шестьдесят, а все туда же, ждет какую-нибудь сыкуху…Вдруг ее как-будто ударило током.

— Господи! Так это же Снегирь! Быстрым движением она сняла очки с его носа. Смеющиеся глаза другаря она узнала сразу.

— И как долго ты собирался тереться о мой бок, негодник?

— Пока бы не узнала.

Они обнялись. — Это тебе, твои любимые. Или, ты любишь теперь другие?

— Да, нет розы я обожаю всю жизнь. Спасибо тебе. Ну что, пройдемся по нашим местам, если от них что-то еще осталось?

— У меня мерс, могу тебя покатать.

— Давай сначала пройдемся. Кто ты теперь и чем занимаешься? По твоему прикиду и тачке — живешь, не бедствуешь?

— А тебе это интересно?

— Ну, конечно. Мы же не виделись целую вечность.

— Тогда слушай и не удивляйся. После первой ходки, ты помнишь, было еще четыре. В общей сложности, из 63 прожитых лет, я пыхтел на шконке 19 лет 3 месяца 16 дней. Но на судьбу не жалуюсь.

Гали вздрогнула, ее Снегирек настоящий уркаган! Может он мотал срок и за убийства?

Снегирь, как-будто почувствовал ее настроение.

— Не бойся, чужой крови на мне нету.

— Ты женат, у тебя есть жена, дети?

— Семьей так и не обзавелся. Пеленки, чашки, ложки, поварешки — это не про меня. Да и какая женщина согласится быть моей Пенелопой?

— Я могу спросить, а как ты сейчас?

— Как бы растолковать тебе по-понятнее? Ты в Москве наездами, жизни сегодняшней не знаешь. Но, по большому счету — народ не живет, а выживает. Каждый крутится, как может.

Власть — сама по себе, народ — сам по себе. Беспредел полнейший. Все продается и покупается. Разлагается власть, а глядя на нее и народ, по принципу — им можно, а почему мне нельзя?

Можно купить место депутата Госдумы, должность префекта, губернатора, судьи и любую другую. Любые дела в суде выигрывает тот, у кого больше башлей.

— Чем я зарабатываю на жизнь и бензин? — Восстанавливаю справедливость! Ко мне приходят люди, у которых нет денег, чтобы отстоять справедливость в судах и у власти.