Мадам Мисима

Мне жаль вас, господин следователь. Да, я отлично помню, на какое время назначено судебное заседание. (Пауза.)

Гляньте, уже светает. А я, на вашем месте, начала бы вот так.

* * *

Дверь камеры медленно со скрипом открывается. Невидимые руки бросают кого-то внутрь, потом дверь закрывается, слышен поворот ключа. Мадам Мисима некоторое время лежит на полу. Ее кимоно смято и порвано в одном месте. Ноги босые. Грим гротескно размазан по лицу. На лице, у рта, на руках — следы крови и побоев.

Она с трудом поднимается на ноги и добирается до сундука. Он довольно далеко от нар. Достает свои косметические принадлежности и осколок зеркала. Внимательно рассматривает себя, прикасаясь к ранам на лице. Открывает рот и рассматривает зубы. С трудом стоит на ногах. Оглядывается по сторонам, словно в поисках стула. Направляется в угол камеры и подтягивает помойное ведро. Кладет на него сверху кусок фанеры. Совсем тихо, еле слышно, напевает сквозь зубы мелодию из первой сцены. Садится, преодолевая боль.

Осторожно, прерывая напев болезненными вздохами, начинает приводить в порядок грим. На это уходит довольно много времени. Покончив с этим, с трудом встает, плетется к нарам и садится на них.

Из радиоточки раздаются хрипы и треск.

Примерно до середины этой сцены мадам Мисима разговаривает с трудом, шепелявя и чуть коверкая слова.

А, господин следователь. Вы снова здесь. Я не слышала, как вы вошли. Или вы и не уходили?

Вы так добросовестны, что у вас не остается времени на отдых. Напомните мне, чтобы я написала об этом вашему начальству. Такие усердные сотрудники — редкость в наши дни. Вижу по вашим глазам, что вы надеетесь на повышение. Ну что ж, ждать осталось недолго. Я об этом позабочусь. Кое-какие связи у меня остались. Мое имя по-прежнему кое-что значит, даже для тех, для кого до недавнего времени оно не значило ничего. (Пауза.)

Как вы меня находите? Ваши люди постарались на славу. Три выбитых зуба и один сломанный. И два вырванных ногтя — по одному на каждой руке. И электричество они тоже не экономят, когда идет речь о… Что вы сказали? Добровольные признания. (Смеется.)

У вас бедное воображение. У вас и у вашего ведомства. А жизнь без воображения вообще ничего не стоит. Но вы еще молоды. Для вас еще не все потеряно. Ну ладно, расслабьтесь. Что вы так напряглись? Только не говорите, что впервые видите, как обрабатывают подозреваемого. Хотите взглянуть вблизи? (Распахивает кимоно.) Подойдите поближе, не бойтесь. (Пауза. Запахивается. Туго подпоясывается поясом. Смотрит на свои босые ноги.)

Вы и в самом деле слишком чувствительны. Вам стоит серьезно задуматься, подходит ли вам эта работа. Что по этому поводу говорит ваша супруга? Или она довольна, что вы приносите зарплату, а как именно вы ее зарабатываете, ее не слишком интересует? (Ложится на нары. Тянет на себя одеяло.) Простите, но я должна немного отдохнуть. А вы не уходите. Вы мне совершенно не мешаете. (Пауза.)

Как ваши писательские потуги? Смотрю, вы ничего мне не принесли почитать.

Да нет, я и не думала вас пришпоривать. Наверное, начальство и так вас торопит. Да и время не стоит на месте. До процесса осталось всего ничего. Вы приходите сюда ежедневно, а что толку? Я играю по своим правилам, вы — по своим. Так мы ни к чему не придем.

Я пытаюсь вам помочь, но вы мне не позволяете. Мои попытки раскрыть вам глаза вы воспринимаете как легкомыслие. Ищите истину в фактах, а справедливость — в наказании. Вы ведь сами не знаете, какая она — истина. И в чем справедливость. Когда-то где-то кто-то второпях что-то вам объяснил, да вы и это забыли. Остались лишь два слова, лишенные смысла. И вы стесняетесь даже произнести их вслух. (Пауза.)