Мадам придет сегодня позже

Английский обеденный стол. Двенадцать стульев. Канапе. Все по спецзаказу! Все обито кашемиром. Двадцать пять подушек различной величины, четыре обтянутых пуфика. Кто все это заказал? И главное: кто это получил? За мои деньги!

Второе письмо тоже прелестно. Дом «От Кутюр» требует сто девяносто тысяч франков! Вечерний туалет. Два выходных платья. Турецкая накидка с капюшоном. Что за бред! Теперь я уже сама почти верю, что страдаю галлюцинациями. Кто делает такие безумные долги? На мое имя! Кто-то хочет погубить меня? Что происходит за моей спиной?

Звоню в Париж. К телефону подходит Лолло.

— Бонжур, мадам! Как вам нравится за городом? — Звучит так, словно она завидует мне от всего сердца.

— Спасибо, неплохо. У нас тут прекрасная погода. Месье случайно нет дома?

— Есть, но он еще спит. Разбудить его?

— Нет! Но когда он встанет, передайте ему, чтобы он мне позвонил. Сразу же! Это очень срочно! Пожалуйста, не забудьте!

— Не бойтесь, мадам. Все передам. Я не уйду наверх, пока не скажу ему.

— Как поживают Старик и Малыш?

— Спасибо, очень хорошо. У Старика намечается отличная работа — мусорщиком.

— Его пропишут?

— Пропишут и застрахуют, да еще дадут зеленую униформу. И пять недель оплаченного отпуска.

— А Малыш?

— Все еще повар. Завтра мы покупаем цветной телевизор и магнитофон.

— Поздравляю, Лолло! До скорого!

Фаусто звонит ближе к обеду.

Я все еще сижу в беседке. Не проглотила ни кусочка. Никак не могу оправиться от шока.

— Что случилось? — нелюбезно спрашивает он. Я зачитываю ему письма.

— Что? — кричит Фаусто. — Сколько, ты говоришь?! Четыреста девяносто тысяч франков?! Это, должно быть, ошибка! — Он тяжело дышит. — Продиктуй мне номера счетов. Подожди! Возьму чем писать. Давай!

Записывая, он громко сопит.

— Как они вышли на меня? — спрашиваю я.

— Не знаю. Разгильдяйство! Но я это улажу, сегодня же. Это, конечно, ошибки бухгалтерии. Неслыханное безобразие!

Слышу, как он берется за сигарету и зажигалку.

— Как ты там? — уже спокойнее спрашивает он. — Тебе нравится дом?

— Очень!

— Хорошая была покупка. Ты не находишь?

Я не отвечаю. Что, он меня совсем за дуру считает?

— Я задал тебе вопрос, дорогая!

— Я слышала. Дом очень красив. Он напоминает мне дядю Кроноса. Все время ощущаешь его присутствие.

— Ну надо же, — саркастически замечает Фаусто, — чего ты только не ощущаешь!

Я перевожу дух.

— Не надо ради меня разыгрывать спектакль. Я знаю, где нахожусь. Если хочешь, я останусь здесь на месяц, но не дольше. А потом я желаю иметь ясную перспективу.

— О-ля-ля! Опять галлюцинации? У меня сейчас нет для этого времени. Уволь, пожалуйста! Ладно, пока! Со счетами я разберусь. Потом созвонимся.

Вечером, в душе, обнаруживаю на лбу морщину.

Это моя первая, на прошлой неделе ее еще не было. На моем гладком лице между бровей появилась тонкая вертикальная линия.

Привет, морщинка! Я ждала тебя сорок два года. Собственно говоря, ты мне нравишься! Я назову тебя М-1! Мы неплохо проведем время, у нас впереди еще полжизни, а может, и больше! Мы поладим, М-1! Ты лучшее доказательство, что волнения разрушают красоту. Спасибо за предупреждение!

Предупреждение? Становлюсь под душ. Я схожу с ума? Уже веду диалог с морщиной? Да, докатилась! Но мне наплевать!

Морщина становится близкой подругой. Приходит и уходит, когда ей заблагорассудится. В некоторые дни она не появляется. Чаще всего, когда я строю планы на будущее. Радостное ожидание стимулирует кровообращение. Цвет лица — кровь с молоком. Но стоит мне подумать о Фаусто, который не звонит целыми днями, морщина возвращается. Становится более глубокой и угрожающей.

Но я не стою часами перед зеркалом в поисках морщин. Я, должна на месяц найти себе занятие. Нет ничего проще! Как я уже говорила, во время острых кризисов энергия бьет у меня ключом. Я прилежна как пчелка.

Я мою, чищу, скребу, полирую день и ночь. Если Фаусто заявится неожиданно, он не сможет обругать меня ленивой неряхой! Я перестирываю все белье, глажу все занавески. Окна блестят, от паутины не осталось и следа. В спальне натираю пол до зеркального блеска.

С австрийской основательностью превращаю пыльный дом в сияющий чистотой рай.

Под конец даже выковыриваю грязь из зазоров между старыми шестиугольными плитками рыжего цвета. Через четыре дня мои руки покрыты трещинами, ногти обломаны. Но это не расстраивает меня. Дом теперь в полном порядке, и на очереди сад.

Подстригаю живую изгородь, скашиваю траву, выдергиваю сорняки, копаю, пересаживаю, поливаю, пока уже не в состоянии держаться на ногах. Через две недели все в идеальном порядке. Зато я превратилась в развалину. Случайно бросаю взгляд в зеркало: кто эта уродливая образина? Я работала без шляпы в саду, без темных очков, и теперь на лице темно-коричневые веснушки. Две недели я не ухаживала за собой, и вот, пожалуйста, — кожа как наждак, волосы — как солома. Провожу рукой по щеке — шершавая! Повсюду шелушится кожа, такого у меня еще никогда не было! Беру увеличительное зеркало.