Мадам, вы будете говорить?

– Показаниям Дэвида не придали значения. Он всего лишь ребенок, к тому же переживший тяжелый шок. Увиденное мельком, он мог просто вообразить. Кроме того, его считали пристрастным свидетелем: с самого начала он настаивал, что это не мог быть я – без всяких причин, просто потому, что не мог.

– И все-таки вас арестовали?

– Да, спустя какое-то время. О, полиция расследовала дело очень тщательно и беспристрастно. Они были добры. Но доказательства накапливались одно за другим, и все они указывали в одном направлении – на меня. Поэтому меня арестовали.

Он мрачно посмотрел на воду.

– Разумеется, они там были, – заметила я. – Полагаю, вы когда-нибудь опускали жалюзи?

– Да. И это спасло меня в конце концов. Полиция могла думать что угодно, но мне удалось удовлетворительно объяснить многие из собранных доказательств. Через десять минут после того как Лоран обнаружила тело…

– Его нашла Лоран?—воскликнула я.

– Да, – сказал он раздраженно. – Она зашла в его комнату в три часа ночи. В интересах правосудия она была вполне откровенна. На полицию это произвело хорошее впечатление. Она призналась, что бывала там и раньше, довольно часто. Прекрасный мотив для убийства любовника мужем, поднесенный полиции на блюдечке! Что вы об этом думаете?

– Думаю, что три часа ночи в январе – не слишком подходящее время, чтобы будить своего любовника, – ответила я. Он усмехнулся:

– Вы правы, милая Чарити, очень неподходящее. Но она это сделала, а затем упала в обморок. Кто-то пошел в ванную за водой и нашел там Дэвида, моего маленького Дэвида, без сознания и холодного как лед. Войдя туда, я несколько секунд думал, что он тоже мертв.

Напряженный голос Ричарда прервался, он устремил взгляд на море. Но я знала, что он видит не белую лунную дорожку на воде, а маленькое тело, съежившееся на холодном кафельном полу.

– Дэвид мало что помнил обо всем этом, – продолжил он наконец. – Когда он смог говорить, то рассказал, что проснулся от зубной боли и пошел в ванную наполнить грелку. Он не запомнил время. Когда он включил свет в ванной, кто-то ударил его сзади.

Я пропущу следующую часть. Судебный процесс по подозрению в убийстве, даже если тебя оправдали, не те воспоминания, к которым хочется возвращаться. Это как грязная и заразная болезнь – унизительная, изнуряющая, оставляющая в душе неизгладимые следы. Но все вели себя очень порядочно – удивительно порядочно. И, хотя я возненавидел на всю жизнь судебный совет, это был справедливый суд. То, что я здесь, доказывает это… И я ничего не имею против полиции, даже если она ввела суд в заблуждение. Другие простаки ошибались так же до них.

– Но, Ричард, неужели это совершила она? Я имею в виду убийство. И был ли мужчина в темно-синем костюме? Кто он?

– Хотел бы я знать, – сказал он со вздохом. – Полиция не нашла никаких следов незнакомца. Но я думаю, мужчина был ее сообщником, впущенным ею в дом сделать это грязное дело. Он мог забраться через окно ванной (оно было открыто, между прочим) и спрятаться за дверью, заслышав шаги Дэвида. Это он ударил Дэвида, чтобы остаться незамеченным. Затем или он, или Лоран убили Тони. Лично я думаю, что это сделал мужчина, иначе зачем она его привела?

– Этот мужчина – ее любовник?

– Возможно. Но даже если он проводил ночь с ней – вы уже поняли, что я спал отдельно, – и Тони обнаружил это, едва ли поводом для убийства послужила угроза разоблачения.

– Может быть, ограбление? И Тони…

– Ничего не пропало. И Тони не вставал с постели. По заключению полиции, его задушили спящим.

– Но почему?

– В этом, Чарити, суть дела. Почему? – Он вдруг взорвался. – Боже мой, почему? Ночь за ночью я провожу в размышлениях – почему? Если бы только я знал… Он был одним из самых порядочных людей на земле, и ни у кого не было причин убивать его. Поэтому, когда Лоран призналась, что была любовницей Тони, единственный повод для убийства оказался у меня.

Он помолчал, нахмурив брови. Затем потряс головой, как бы отгоняя теснящиеся мысли.

– Как бы я ни старался, – сказал он, – не могу понять, чего ради Лоран то ли сама совершила убийство, то ли убедила кого-то сделать это.

– Что, если Тони отверг ее? – предположила я. – Это может толкнуть женщину на путь мести.

– «Фурии в аду ничто в сравнении с брошенной женщиной», – утверждал Конгрив[21]. Все может быть… Но при чем тут другой мужчина? Почему он пришел ей на помощь в такой ситуации?

– Вы, похоже, уверены, что мужчина был.

– Да, – подтвердил он. – Дэвид только ребенок, но он умен и не болтает попусту. Раз он сказал, что мужская рука была, значит она была.

– Не пытался ли он отвести подозрения от вас?

– Он рассказал об этом, как только смог заговорить, и при этом понятия не имел о случившемся и о том, что на меня пала тень подозрения. Нет, он сказал правду. Он думал, что спугнул вора.

Последовало молчание.

– Гнусное дело, правда? – спросил Ричард.

– Действительно.

– И это только половина истории. Я еще не знаю, почему убили Тони и почему Лоран горит желанием увидеть мертвым меня.

– Вас? Почему вы так думаете?