Мадам Змея

Как любила его Катрин — за строгость, величие, скромность, за стремление делать добро! Королеву изумляло, что она отдает всю свою любовь человеку, столь мало походившему на нее.

Этой ночью в самом начале лета он пришел в ее покои, которые соседствовали с его комнатами. Какой суровый был у него вид! Лицо Генриха выражало решимость исполнить свой долг! У них было двое детей. Катрин лукаво улыбнулась — он не знал, что меньше чем через полгода она родит третьего. Днем ранее, стоя со своими приближенными, она едва не упала в обморок. Тогда отчаянное усилие воли позволило ей избежать этого. Она не собиралась уступать своему недомоганию; Катрин умела справляться с физической слабостью. Она должна была делать это, иначе по двору начали бы распространяться слухи. Королева снова в положении! И тогда она на много месяцев лишится Генриха. Потеряет любовь — или то, что заменяло ее.

Генрих был грустен — он недавно присутствовал на похоронах отца; смерть всегда действовала угнетающе на этого чувствительного человека. Он решил перезахоронить тела своих братьев, Франциска и Карла, в Сент-Дени, и совместить это мероприятие с погребением отца. Состоялась пышная церемония; на расходы не скупились. Три гроба, каждый из которых был украшен скульптурным изображением покоящегося в нем человека, были доставлены из Парижа к церкви Нотр-Дам де Шамп. Горожане высыпали на улицы; они провожали взглядами кортеж.

Многие сыновья, думала Катрин, смотря на мужа, радовались бы сейчас, говорили бы себе: «Мой отец мертв, мой старший брат мертв, поэтому я — король».

Но только не Генрих.

Сидя у кровати, он рассказывал о похоронах. Он всегда говорил о чем-то, перед тем как задуть свечи. Он обнаруживал постоянство в своих привычках; он хотел, чтобы эти визиты проходили непринужденно, чтобы Катрин не догадывалась о его желании поскорее уйти от нее. Он боялся причинить ей душевную боль.

Генрих ни словом, ни взглядом не выдавал того, что он ждет от нее вести. Он был так любезен. Неудивительно, что она обожала его. Но, увы, ее было невозможно обмануть.

Поговорив, он принимался нервно играть со склянками и бутылочками, стоявшими на туалетном столике. Потом Генрих ложился в постель. Позже он снова возобновлял беседу. Эти интерлюдии длились всегда одно и то же время. Катрин беззвучно смеялась сквозь слезы.

Сколько маленьких Валуа появятся в детской, прежде чем он решит, что у них уже достаточно детей? Когда осуществится ее мечта — Диана состарится или умрет, и король будет приходить к королеве не только ради исполнения долга.

— Ты печален, Генрих, — сказала Катрин.

Он улыбнулся — смущенно, по-мальчишески, непосредственно.

— Я не могу забыть похороны, — сказал Генрих.

— Они произвели на тебя сильное впечатление.

— Мой отец… мертв. И два моих брата умерли в расцвете сил.

Ей не хотелось говорить о его братьях. Неужели даже теперь, думая о Франциске, он подозревал ее?

— Твой брат Карл не был твоим другом, Генрих.

— Ты права. Когда я смотрел на кортеж и оплакивал моего отца и братьев, рядом со мной были Сент-Андре и Вьевилль. Они заметили мое подавленное состояние, и Сент-Андре попросил Вьевилля рассказать мне о том, что когда-то давно произошло в Ангулеме. Вьевилль сделал это. Он сказал: «Помните, сир, как по вине Шатемрэ, Дандена и Дампьера бывший дофин Франциск и вы свалились в Шаренту?» Я помнил этот эпизод и сказал ему об этом. И он поведал мне следующее; когда отцу сообщили о том, что я и мой брат утонули в реке, он был потрясен этим известием, но Карл ликовал в своих покоях. Потом он узнал о нашем спасении, и у него начался жар. Опытные врачи объяснили это резкой сменой эмоций — от радости к горю. Да, Карл не был моим другом.

Катрин приподнялась на локте.

— Генрих, — сказала она, — если бы он остался жив и женился на племяннице или дочери императора, он бы стал для тебя опасным врагом.

— Верно.

— Поэтому тебе не следует печалиться. Король Франциск умер, но он уже был немолод и успел сполна насладиться жизнью. Франция еще не имела такого замечательного короля, каким являешься ты. Я молю Бога о том, чтобы маленький Франциск оказался похожим на тебя, когда придет его время занять трон.

— Ты — хорошая и верная жена, Катрин, — сказал король.

Это сделало ее счастливой. Я завоюю его, сказала себе Катрин. Надо только двигаться постепенно, осторожно.

Но как трудно ей было действовать осмотрительно, когда она находилась рядом с Генрихом! С другими она была умной и хитрой. Муж пробуждал в ней волнение, которое мешало Катрин быть сдержанной.

Она поддалась соблазну заговорить о мадам д'Этамп, поспешно покинувшей двор. Ее судьба оставалась неопределенной.

Катрин очень хотела, чтобы Анну оставили в покое. Нет, она не любила ее. Катрин любила лишь себя и Генриха. Но если бы ей удалось успешно заступиться за Анну и Диана не смогла бы обрушить на мадам д'Этамп свою месть, это стало бы триумфом Катрин! «Ты — хорошая и верная жена!» Эти слова опьянили ее, точно доброе французское вино…