Мадам

Думаю, похожее чувство возникает, когда в одиночку шастаешь по барам и ночным клубам. Ты танцуешь, но при этом постоянно наготове, чтобы вовремя улизнуть. И немного волнуешься, первый раз окунаясь в ночную жизнь, поскольку не знаешь, что именно тебя ждет, с кем ты познакомишься. Ты ощущаешь напряженность. А потом начинаешь с кем-то говорить, флиртовать, играть, осваиваешься в этом новом для тебя мире веселья и тайн. И если все идет хорошо, ты ощущаешь свою власть над парнем, решая, станешь спать с ним или нет, и как далеко позволишь ему зайти, будешь с ним милой или пошлешь на три буквы… И у меня появилась такая же власть, но для этого не пришлось наряжаться в пух и прах и искать подходящий объект. Это моя работа — быть стильной, соблазнительной, но недоступной.

Как-то раз один клиент пришел к Лауре уже поздно ночью. Я спала внизу, и она подумала… ну, вообще-то, честно говоря, я не совсем понимаю, что она подумала. Может, никого из девочек не было на месте. Может, Лаура решила, что клиент хороший и я не стану возражать. Короче, какая бы мысль ни промелькнула в ее мозгу с одной прямой извилиной, но она послала его ко мне.

Непростительная ошибка.

Начнем с того, что я никогда не собиралась в сфере секс-услуг заниматься чем-то еще, кроме административной работы. Во-вторых, я спала. А в-третьих, парень обожал оральный секс (я склоняюсь к мысли, что Лаура именно поэтому и отправила клиента ко мне, он бы спустился, я бы и проснуться до конца не успела, а он уже сделал дело, поднялся и заплатил). Но Лаура не учла, что в тот момент я лечилась от молочницы. Ее клиент спустился, а потом я проснулась и увидела, что надо мной маячит лицо в прямом смысле слова с пеной у рта.

Я не знаю, кто из нас громче заорал и сильнее испугался.

Так что моя карьера девочки по вызову закончилась, даже не начавшись. Но, работая администратором и отвечая на звонки, я многому научилась. Я поняла специфику подобного бизнеса, что срабатывает, а что — нет. Я стала разбираться в клиентах и девочках и осознала, как окружающий нас мир относится к тому, чем мы занимались. И я многое узнала о власти, о своей власти.

Но лучше всего я поняла, что могу вести дела лучше, чем Лаура. Прихватив свой почти работающий автомобиль и денежки с банковского счета, я арендовала квартирку в самом модном бостонском районе Бэй-Виллидж и открыла собственное агентство. Произошло это девятнадцать лет назад, и с тех пор я занимаюсь предоставлением девочек по вызову.

* * *

Имя Персик я взяла из какого-то рассказа.

Думаю, это не лучше и не хуже, чем выбрать псевдоним каким-то иным способом. Но в этом выборе есть нечто странное, наподобие эффекта сумеречной зоны, поскольку девушка, написавшая этот рассказ, через пару лет пришла ко мне работать. Не знаю, насколько велики шансы такого совпадения. Должно быть, миллион к одному.

Больше всего мне не хотелось светить свое настоящее имя. Не хотелось, чтобы клиенты спрашивали Эбби или что-то знали об Эбби. Думаю, с самого начала я желала заполучить путь к отступлению, поскольку одновременно хотела и не хотела стать этим новым персонажем.

Так я превратилась в Персика.

Я никогда и ни за что не смешиваю работу и личную жизнь. Для мужа, друзей и родственников я Эбби. Для девочек и клиентов — Персик. И последние несколько лет это срабатывает.

Нельзя сказать, что я сразу же научилась разделять две стороны моей жизни. И хотя я сижу и спокойно говорю о своей семье и собственном деле, жонглируя понятиями «дом» и «работа», как любая работающая мама, вам нужно понимать, что это далось мне не так просто.

На самом деле долгое время я была в большей степени Персиком, чем Эбби. Иногда мне кажется, что я несколько заблудилась внутри жизни Персика… так что отчасти моя история именно об этом. О том, как заблудиться.

А потом найтись.

Глава четвертая

Дверь отворилась медленно, даже слишком медленно. И из-за нее показались мрачные лица.

Я прижалась спиной к стене коридора, с трудом дыша. Рядом со мной на столике стояла дорогущая ваза времен какой-то китайской династии, которую западный мир запомнил только по великолепному фарфору. Мне строго-настрого запретили дотрагиваться до нее.

Голоса в комнате не смолкали очень-очень долго. Постоянно раздавалось какое-то бормотание. Бормотание смерти.

А теперь дверь открылась, и они вышли. Мама с заплаканным, покрытым красными пятнами лицом. Доктор Копленд. Два папиных партнера по бизнесу.

Доктор Копленд увидел меня раньше всех, и, не обращая внимания на остальных собравшихся, что очень не похоже на поведение взрослых, первым делом подошел и сел на корточки рядом со мной.

— Эбби, — мягко сказал он. — Сколько ты здесь пробыла?

Я сглотнула комок в горле.

— Вечность.

Я почувствовала, что если произнесу что-то еще, то разрыдаюсь, а мне было ясно сказано, что плакать нельзя.

Доктор Копленд не ушел, как я ожидала. Вместо этого он положил руку мне на плечо.

— Тебе придется быть смелой девочкой, Эбби.

— Да, сэр. Я знаю.

Он нахмурился, словно я дала неверный ответ.

— Но можно одновременно быть смелой и грустить.