Мадджхима Никая

И мысль пришла бы человеку: «Мою стрелу вытащили. Яд извлекли, и хоть остаток и остался, он не причинит мне вреда». И он стал есть подходящую еду, и рана не загноилась. Он часто промывал рану и смазывал её мазью, так что кровь и гной не попали в рану. Он не ходил под солнцем и ветром, так что пыль и грязь не запачкали рану. Он следил за раной и трудился, чтобы её вылечить. И теперь, как по причине этих подходящих действий, так и из-за того, что остаток яда исчез, рана излечилась. С излечённой раной, затянутой кожей, его не ожидала бы смерть или смертельные мучения.

Точно также, бывает так, что некоторый монах думает: «Отшельник [Готама] сказал, что жажда — это стрела. Яд неведения распространяет свою отраву посредством желания, страсти, недоброжелательности. Я вырвал стрелу. Я развеял яд неведения. Я правильно стремлюсь к Ниббане». Поскольку он правильно стремится к Ниббане, он не станет устремляться к тем вещам, которые являются неподходящими для того, кто правильно стремится к Ниббане. Он не станет устремляться к неподходящим формам и видам посредством глаза… к неподходящим звукам посредством уха… к неподходящим запахам посредством носа… к неподходящим вкусам посредством языка… к неподходящим ощущениям посредством тела… к неподходящим мыслям посредством ума. Когда он не устремляется к неподходящим формам и видам посредством глаза… к неподходящим звукам посредством уха… к неподходящим запахам посредством носа… к неподходящим вкусам посредством языка… к неподходящим ощущениям посредством тела… к неподходящим мыслям посредством ума, то жажда не наводняет его ум. С умом, не наводнённым жаждой, он не навлекает на себя смерть или смертельные мучения.

Я привёл этот пример, чтобы показать смысл. Смысл таков: рана означает шесть внутренних чувственных органов. Яд означает неведение. Стрела означает жажду. Зонд означает осознанность. Нож означает благородную мудрость. Хирург означает Татхагату, достойного и правильно само-пробуждённого.

И теперь, когда монах поддерживает сдержанность над шестью сферами контакта, зная, что «обретение — это корень страданий», то он освобождён от обретений, свободен в полном окончании обретений, и не может быть такого, чтобы по отношению к обретениям он возбуждался бы в теле или в уме.

Представь, как если бы в бронзовой чаше было бы вино — превосходное в цвете, запахе и вкусе — но смешанное с ядом. И представь, что мимо проходил бы человек, желающий жить и не желающий смерти, желающий удовольствий и не выносящий боли. Как ты думаешь, Сунаккхатта — испил бы он вина из бронзовой чаши, зная: «Выпив это, я навлеку на себя смерть или смертельные муки»?

«Нет, Господин».

«Точно также, когда монах поддерживает сдержанность над шестью сферами контакта, зная, что «обретение — это корень страданий», освобождённый от обретений, свободный в полном окончании обретений, то не может быть такого, чтобы по отношению к обретениям он возбуждался бы в теле или в уме.

Представь себе ядовитую смертельную змею. И представь, что мимо проходил бы человек, желающий жить и не желающий смерти, желающий удовольствий и не выносящий боли. Как ты думаешь, Сунаккхатта — протянул бы он к змее руку или палец, зная: «Если она меня укусит, я навлеку на себя смерть или смертельные муки»?

«Нет, Господин».

«Точно также, когда монах поддерживает сдержанность над шестью сферами контакта, зная, что «обретение — это корень страданий», освобождённый от обретений, свободный в полном окончании обретений, то не может быть такого, чтобы по отношению к обретениям он возбуждался бы в теле или в уме.

Так сказал Благословенный. Обрадованный, Сунаккхатта из клана Личчави восхитился словами Благословенного.

МН 109 Маха пуннама сутта: Большая беседа в ночь полнолуния

^{Редакция перевода: 24.04.2012}

^{Перевод с английского: SV}

^{источник: "Majjhima Nikaya by Bodhi & Nyanamoli, p. 887"}

Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в Восточном Парке, в особняке матери Мигары, вместе с большой Сангхой монахов. И тогда — в пятнадцатый день, в Упосатху, ночью в полнолуние — Благословенный сидел на открытой местности в окружении Сангхи монахов.

Затем один монах поднялся со своего сиденья, закинул своё верхнее одеяние на плечо, сложил ладони в почтительном приветствии по отношению к Благословенному и сказал ему: «Учитель, я бы хотел спросить Благословенного об одной вещи, если бы Благословенный соизволил ответить на мой вопрос».

«Что же, монах, садись на своё сиденье и спрашивай то, что хочешь».

«Да, Учитель» — ответил тот монах. Затем он сел на своё сиденье и сказал Благословенному:

1) «Не являются ли эти пять совокупностей подверженными цеплянию, Учитель? То есть: форма как совокупность, подверженная цеплянию, чувство… восприятие… формации… сознание как совокупность, подверженная цеплянию?»