Мадджхима Никая

3) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, пока он пристально рассматривает изъяны этих мыслей, ему следует перестать уделять внимание этим мыслям. По мере того, как он перестаёт уделять внимание этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как человек с хорошим зрением не хотел бы видеть формы, которые находятся в поле его зрения, закрыл бы глаза или отвернулся; точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, пока он пристально рассматривает изъяны этих мыслей, ему следует перестать уделять внимание этим мыслям. По мере того, как он перестаёт уделять внимание этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.

4) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, в то время как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить конструирование мыслей по отношению к этим мыслям. По мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям — неблагим, неумелым — то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы идущий быстрым шагом человек подумал бы: «Зачем я иду быстро? Почему бы мне не пойти медленно?» И вот он идёт медленно. Мысль приходит к нему: «Зачем я иду медленно? Почему бы мне не встать?» И вот он встаёт. Мысль приходит к нему: «Зачем я стою? Почему бы мне не сесть?» И вот он садится. Мысль приходит к нему: «Зачем я сижу? Почему бы мне не лечь?» И вот он ложится. Таким образом, оставляя более грубую позу, он принимает более лёгкую. Точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, в то время как он не уделяет им внимания, ему следует расслабить конструирование мыслей по отношению к этим мыслям. По мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям — неблагим, неумелым, то они оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.

5) Если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, по мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям, тогда, со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, ему следует сбить, заставить уйти, сокрушить свой ум своим умом. И по мере того, как он со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, сбивает, заставляет уйти и сокрушает свой ум своим умом, эти неблагие, неумелые мысли оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным. Подобно тому, как если бы сильный человек схватил слабого за голову, глотку или плечи, и стал бы бить его, давить и заставлять уйти; точно также, если неблагие, неумелые мысли — насыщенные желанием, отвращением или невежеством — всё ещё возникают в уме монаха, по мере того, как он расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям, тогда, со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, ему следует сбить, заставить уйти, сокрушить свой ум своим умом. И по мере того, как он со стиснутыми зубами и поджатым к нёбу языком, сбивает, заставляет уйти и сокрушает свой ум своим умом, эти неблагие, неумелые мысли оставляются и утихают. С их оставлением он утверждает ум, делает его собранным, сосредоточенным.

И теперь, когда монах… уделяет внимание другой теме… пристально рассматривает изъяны этих мыслей… перестаёт уделять внимание этим мыслям… расслабляет конструирование мыслей по отношению к этим мыслям… сбивает, заставляет уйти, сокрушает ум своим умом… утверждает свой ум, делает его собранным, сосредоточенным — тогда такого монаха можно назвать хозяином путей, по которым движутся мысли. Он думает такие мысли, которые хочет думать, и не думает таких мыслей, которых не хочет думать. Он разрубил жажду, отбросил путы, и — за счёт правильного прозрения в самомнение — положил конец страданиям и печали».

Так сказал Благословенный. И монахи, порадовавшись, восхитились его словами.

III. Третий раздел

МН 22 Алагаддупама сутта: Пример с водяной змеёй

^{Редакция перевода: 08.11.2012}

^{Перевод с английского: SV}

^{источник: www.accesstoinsight.org}

Монах Ариттха