Мадджхима Никая

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые неугомонны и с беспокойным умом, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этого недостатка их неугомонности и беспокойного ума в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы будучи неугомонным и беспокойным я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Мой ум спокоен. Я один из тех благородных, которые, обладая спокойным умом, пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе это спокойствие своего ума, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые неуверенны и погрязли в сомнениях, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этого недостатка их неуверенности и сомнений в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы будучи неуверенным и сомневающимся я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Я ушел за пределы неуверенности. Я один из тех благородных, которые, выйдя за пределы неуверенности, пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе это отсутствие неуверенности, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые превозносят себя и принижают других, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этого недостатка их склонности превозносить себя и принижать других в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы имея склонность превозносить себя и принижать других я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Я не превозношу себя и не принижаю других. Я один из тех благородных, которые, не превознося себя и не принижая других, пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе отсутствие этой склонности превозносить себя и принижать других, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые склонны паниковать и страшиться, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этого недостатка их склонности к панике и страху в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы имея склонность паниковать и страшиться я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Меня не беспокоят мурашки. Я один из тех благородных, которые, будучи не беспокоемы «гусиной кожей», пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе отсутствие каких-либо мурашек, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые корыстны до прибыли, приношений и славы, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этого недостатка их корысти к прибыли, приношениям и славе, в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы имея корысть к прибыли, приношениям и славе, я оставался в удаленных лесах или диких обителях. У меня лишь немного желаний. Я один из тех благородных, которые, имея лишь немного желаний, пребывают в уединенных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе это наличие лишь немногих желаний, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые ленивы и недостаточно настойчивы, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за этой их лени недостатка настойчивости в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы будучи ленивым и недостаточно настойчивым я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Моя настойчивость неослабна. Я один из тех благородных, которые, имея неослабную настойчивость, пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе эту неослабную настойчивость, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.

Тут мысль посетила меня: «Когда жрецы и отшельники, которые имеют мутную осознанность и не бдительны, уходят в удаленные леса или дикие обители, то из-за их мутной осознанности и недостатка их бдительности в них вырастают неумелые ужас и страх. Но это не имеет отношения ко мне, чтобы будучи с мутной осознанностью и недостаточно бдительным я оставался в удаленных лесах или диких обителях. Моя осознанность установлена. Я один из тех благородных, которые, имея установленную осознанность, пребывают в удаленных лесах или диких обителях». И, наблюдая в себе эту установленную осознанность, я обрел даже еще большую неустрашимость перед жизнью в диких местах.