Читаем Мадемуазель Шанель полностью

Да, нелегко ей далась обретенная свобода и независимость: она сильно похудела. Часто жаловалась, что, может быть, все-таки стоит смириться и переехать к Луизе. Я вынуждена была напомнить ей, что если в Мулене надежда встретить красавца-рыцаря маловероятна, то в Варенн-сюр-Алье ей вообще придется рассчитывать только на какого-нибудь козопаса с гнилыми зубами.

— А что, если толкнуться в «Ротонду», попытаться прослушаться, что скажешь? — предложила я.

Мы с ней уже несколько раз побывали в этом кафешантане, построенном в виде пагоды недалеко от площади, в сопровождении молодых офицеров, которым вздумалось поухаживать за нами, когда они сдавали свои изорванные шинели или штаны для починки. Заведение это вряд ли можно было назвать модным или высокого класса, его посещала разношерстная публика ради сомнительного удовольствия хриплыми голосами подтягивать певцам, развлекающим публику, чтобы посетители покупали больше выпивки. Впрочем, в нашем случае пели только мужчины, мы же просто сидели рядом, крепко надвинув на брови шляпки, наглухо, до самой шеи, застегнув блузки, скромные и недоступные. Конечно, богатых родственников у нас не было, но и нельзя было спутать нас с наглыми профессионалками, которые охотились там за клиентами, даром что платили им куда больше, чем нам, и работали они, когда хотели, по свободному графику.

— Ты что, хочешь подавать там напитки? — с ужасом в голосе спросила Адриенна.

— Да нет же, глупенькая. Прослушаться, чтобы петь. Мы же пели в хоре Святого Августина и репертуар «Ротонды» знаем почти наизусть.

Я встала, стукнулась головой о свес крыши (по этой чердачной комнате нам приходилось передвигаться согнувшись в три погибели), скривилась от боли и приняла позу. Одну руку уперла в довольно костлявое бедро, другую положила на грудь, правда не там, где она вздымалась, прочистила горло и, раскрыв рот, запела: «Qui qu’a vu Coco dan l’Trocadero?»

— Я потеряла своего бедного Коко, — пела я, — в окрестностях Трокадеро. Он сейчас далеко, если еще живой. Еще больше мне жаль любимого, он изменил мне, а вот мой Коко всегда был мне верен. Вы, случайно, не видели моего Коко? Бедный Коко, где-то рядом с Трокадеро?

Тут я сделала знак Адриенне, и она подхватила припев:

— Ко возле Тро… Ко возле Тро… Коко возле Трокадеро. Кто видел Коко? Мой бедный Коко! Кто видел бедняжку Коко?

Закончив петь, я изящно сделала ручкой вверх:

— Ну как? Неплохо?

— Ужасно, — ответила она. — Нас забросают гнилыми помидорами.

Мы от души расхохотались, и напряжение, которое порой возникало между нами, сразу пропало.

— Неужели так ужасно, неужели не заплатят ни гроша? — наконец проговорила я, задыхаясь от смеха.

Я ждала, глядя, как сменяют друг друга противоречивые чувства на ее выразительном лице, — в этом мы с ней тоже были совсем разные. В отличие от меня, Адриенна не умела скрывать своих чувств.

— Да нет, шучу. Заплатят, куда денутся. Я слышала и похуже. Думаю, и здешняя публика тоже.

— Ну, тогда решено. Завтра после работы пойдем и попробуем. Несколько вечеров в неделю, пока не накопим на шляпки.

— А если узнает Луиза… или монашки? Они же будут в ярости, — предостерегающе сказала Адриенна. — Порядочной девушке в «Ротонде» делать нечего. Ну разве с кем-нибудь аперитива глотнуть. Но только не работать.

— Да как они узнают? Мы же им ничего не скажем.

Спать в тот вечер я отправилась, окрыленная радужными надеждами. У меня все получится, говорила я себе. Судьба крестьянки не для меня. Удача не торопится осчастливить меня, и, как ни пытайся, тяжкой работой ее не приманить. Кто узнает, на что я способна, если гну спину от зари до зари в захудалой мастерской?

Но когда мы начали приводить мой план в исполнение, дело оказалось не таким уж простым. Хозяин «Ротонды» взял нас, видимо, за свежие и миленькие мордашки. Сразу было видно: девушки только что покинули монастырь. В вечер нашего дебюта я так волновалась, что на сцене стояла как столб, слова песенки пела заикаясь, посетители шикали, свистели и бросались в меня гнилыми оливками и вишнями, а Адриенна ходила между столиками и дрожащими руками протягивала почти пустой кошелек.

Увидев улов, я присвистнула и скорчила гримасу:

— Меньше трех франков. Не хватит даже на билет в Виши, не то что на шляпку.

Каждый вечер я репетировала, оглашая воплями чердак, а Адриенна прятала голову под подушку, и вот наконец мне показалось, что я вполне обрела и нужное нахальство, и определенную пикантность интонации, и свободу в движениях и жестах, без которых никуда. Следующее выступление прошло лучше, потом еще лучше. Через несколько недель хозяин посчитал, что нас можно выпускать по пятницам, когда был наплыв офицеров, покидающих казармы на выходные.

В пятницу я уже владела собой вполне, и если голос на каждой высокой ноте дрожал, то в конце исполнения раздались невероятные, оглушительные рукоплескания, удары ладонями и кулаками по столикам и восторженные крики.

— Коко! Коко! Коко! — неслось из зала.

Господи благослови, они хотят, чтобы я спела еще.

Перейти на страницу:

Все книги серии Женские тайны

Откровения Екатерины Медичи
Откровения Екатерины Медичи

«Истина же состоит в том, что никто из нас не безгрешен. Всем нам есть в чем покаяться».Так говорит Екатерина Медичи, последняя законная наследница блистательного рода. Изгнанная из родной Флоренции, Екатерина становится невестой Генриха, сына короля Франции, и борется за достойное положение при дворе, пользуясь как услугами знаменитого ясновидца Нострадамуса, которому она покровительствует, так и собственным пророческим даром.Однако на сороковом году жизни Екатерина теряет мужа и остается одна с шестью детьми на руках — в стране, раздираемой на части амбициями вероломной знати. Благодаря душевной стойкости, незаурядному уму и таланту находить компромиссы Екатерина берет власть в свои руки, чтобы сохранить трон для сыновей. Она не ведает, что если ей и суждено спасти Францию, ради этого придется пожертвовать идеалами, репутацией… и сокровенной тайной закаленного в боях сердца.

Кристофер Уильям Гортнер , К. У. Гортнер

Романы / Исторические любовные романы
Опасное наследство
Опасное наследство

Юная Катерина Грей, младшая сестра Джейн, королевы Англии, известной в истории как «Девятидневная королева», ждет от жизни только хорошего: она богата, невероятно красива и страстно влюблена в своего жениха, который также с нетерпением ждет дня их свадьбы. Но вскоре девушка понимает, что кровь Тюдоров, что течет в ее жилах, — самое настоящее проклятие. Она случайно находит дневник Катерины Плантагенет, внебрачной дочери печально известного Ричарда Третьего, и узнает, что ее тезка, жившая за столетие до нее, отчаянно пыталась разгадать одну из самых страшных тайн лондонского Тауэра. Тогда Катерина Грей предпринимает собственное расследование, даже не предполагая, что и ей в скором времени тоже предстоит оказаться за неприступными стенами этой мрачной темницы…

Екатерина Соболь , Елена Бреус , Кен Фоллетт , Лине Кобербёль , Стефани Ховард , Элисон Уэйр

Фантастика / Детективы / Фантастика для детей / Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Фэнтези / Романы

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
100 знаменитых евреев
100 знаменитых евреев

Нет ни одной области человеческой деятельности, в которой бы евреи не проявили своих талантов. Еврейский народ подарил миру немало гениальных личностей: религиозных деятелей и мыслителей (Иисус Христос, пророк Моисей, Борух Спиноза), ученых (Альберт Эйнштейн, Лев Ландау, Густав Герц), музыкантов (Джордж Гершвин, Бенни Гудмен, Давид Ойстрах), поэтов и писателей (Айзек Азимов, Исаак Бабель, Иосиф Бродский, Шолом-Алейхем), актеров (Чарли Чаплин, Сара Бернар, Соломон Михоэлс)… А еще государственных деятелей, медиков, бизнесменов, спортсменов. Их имена знакомы каждому, но далеко не все знают, каким нелегким, тернистым путем шли они к своей цели, какой ценой достигали успеха. Недаром великий Гейне как-то заметил: «Подвиги евреев столь же мало известны миру, как их подлинное существо. Люди думают, что знают их, потому что видели их бороды, но ничего больше им не открылось, и, как в Средние века, евреи и в новое время остаются бродячей тайной». На страницах этой книги мы попробуем хотя бы слегка приоткрыть эту тайну…

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Ирина Анатольевна Рудычева , Татьяна Васильевна Иовлева

Биографии и Мемуары / Документальное
Шантарам
Шантарам

Впервые на русском — один из самых поразительных романов начала XXI века. Эта преломленная в художественной форме исповедь человека, который сумел выбраться из бездны и уцелеть, протаранила все списки бестселлеров и заслужила восторженные сравнения с произведениями лучших писателей нового времени, от Мелвилла до Хемингуэя.Грегори Дэвид Робертс, как и герой его романа, много лет скрывался от закона. После развода с женой его лишили отцовских прав, он не мог видеться с дочерью, пристрастился к наркотикам и, добывая для этого средства, совершил ряд ограблений, за что в 1978 году был арестован и приговорен австралийским судом к девятнадцати годам заключения. В 1980 г. он перелез через стену тюрьмы строгого режима и в течение десяти лет жил в Новой Зеландии, Азии, Африке и Европе, но бόльшую часть этого времени провел в Бомбее, где организовал бесплатную клинику для жителей трущоб, был фальшивомонетчиком и контрабандистом, торговал оружием и участвовал в вооруженных столкновениях между разными группировками местной мафии. В конце концов его задержали в Германии, и ему пришлось-таки отсидеть положенный срок — сначала в европейской, затем в австралийской тюрьме. Именно там и был написан «Шантарам». В настоящее время Г. Д. Робертс живет в Мумбаи (Бомбее) и занимается писательским трудом.«Человек, которого "Шантарам" не тронет до глубины души, либо не имеет сердца, либо мертв, либо то и другое одновременно. Я уже много лет не читал ничего с таким наслаждением. "Шантарам" — "Тысяча и одна ночь" нашего века. Это бесценный подарок для всех, кто любит читать».Джонатан Кэрролл

Грегори Дэвид Робертс , Грегъри Дейвид Робъртс

Триллер / Биографии и Мемуары / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза