Мадемуазель Синяя Борода

Но Щукин уже успел вытряхнуть содержимое «дипломата», однако браслета не увидел, и пока Дмитрий поднимался, он, поставив «дипломат» на стол, быстренько пошарил рукой в отделениях… Орлов выпрямился, прижимая к груди бумаги, и уставился на цепочку в руке Щукина, демонстративно выставленную вперед. Следователь задал короткий вопрос:

– Что это?

– Вам лучше известно, – настороженно и с некоторым вызовом произнес Орлов. А поскольку Щукин гипнотизировал его строгим взглядом, добавил: – Цепочка. Браслет.

– Кому браслет принадлежит?

– Не мне.

– Разумеется, не вам. Но кому? Хотелось бы услышать имя.

– Наверное, вам, раз вы его держите.

Как бы хорошо Орлов ни разыгрывал невинность, а песенка его была, что называется, спета. Щукин взял браслет за пластинку и поднес к глазам Орлова. Тот, мельком взглянув на надпись, на глазах потемнел и рухнул на стул. Щукин дал ему время, чтобы осознать крах. Потом сказал:

– А вот теперь с вещами на выход, Дмитрий Давыдович.

Очень это действенный способ: засадить человека хотя бы на несколько часов. Некоторые становятся словоохотливыми и сговорчивыми. Особенно когда попались с поличным. Орлов попался. И скис, потерял волю. Многие ломаются уже во время ареста, а дополнительное сидение в камере развязывает язык самым, казалось бы, крутым парням. Вот и Орлова пока определили на скупой казенный харч, а завтра с ним начнется работа, которая уже не обещала сюрпризов. Что ж, теперь можно было на закуску послушать Монтеверио. Хотя это уже вроде бы и ни к чему, вскоре будут известны все неизвестные моменты похищения картины из музея и убийства Ильи.

Архип Лукич купил грузинского вина (надо же отдать долг вежливости и гостеприимству) и вместе с помощниками поехал к итальянцу – расслабиться.

– Архип Лукич, а в «глазок» я видел не Орлова, – проговорил по дороге Вадик. – Там был другой парень. Кажется, моложе. Правда, рост у них примерно одинаковый.

– Ты не мог его видеть, – сказал Гена. – Что в нашем деле главное? Алиби. Когда убивали Илью, он в это время был с Ладой. Неплохо придумано.

– Значит, их, как минимум, трое? – посчитал Вадик.

– Как минимум? – переспросил Щукин, сбавляя скорость. Быстрая езда требует пристального внимания, а сейчас оно таким не могло быть, потому что выплыло новое и важное предположение. – Считаешь, это в краже картины замешаны Илья, Орлов и убийца?

– Разве вы думаете по-другому?

– Хм, вполне может быть. Это доказывает: убийство Ильи связано с похищением картины, хотя мы не знаем, что именно между преступниками произошло. Три человека составляют уже преступную группу, а группы всегда занимаются заведомо стоящим делом, сулящим большую выгоду. Отсюда вывод: картину не зря украли.

14. Утро, и снова музей

Щукин и его помощники последнее время не высыпались катастрофически, поэтому на следующий день Гене и Вадику было разрешено досмотреть все сны, какие им привидятся, а уж потом приехать в прокуратуру. Сам Архип Лукич, проведя почти всю ночь в размышлениях и рассуждениях, с утра рванул в музей к Зое Федоровне. Но ее кабинет оказался запертым, и следователь отправился на поиски. Встретил Ладу, об аресте Орлова ничего ей не сказал, несмотря на то, что немой вопрос «Что с Димой?» ясно читался в ее глазах. Щукин остановился, спросил, где найти заведующую, она посоветовала сходить в фонды, показала, как туда пройти. Дверной проем отдела фондов перегородила внушительная спина мужчины в дорогом летнем костюме. Архип Лукич произнес: «Извините», что, в общем-то, одно и то же с «Дайте пройти», но мужчина не соизволил даже оглянуться на него, а долдонил довольно молодым голосом, размахивая одной рукой:

– Женщина, мне нужна баба и пушка… Длинная… типа гаванской сигары. Ну, что железными шарами стреляла, типа боулинга.

– Пушка! – мрачно вздохнула маленькая и полненькая женщина, сидевшая за столом возле двери.

Щукин видел ее в щель между мужчиной и дверным проемом. По выражению лица женщины, глядевшей на шкафоподобного посетителя сурово, можно было подумать, что к ней приблизился хищник, и она становится в стойку, дабы он не съел ее. Скалу в костюме, кажется, невозможно было сдвинуть с места и бульдозером, и Щукин решил переждать немного, когда можно будет зайти в отдел.

– Типа гаванской сигары… Петровская, что ли? – как-то устало уже спросила сотрудница отдела фондов.

– Хрен ее знает, – пожал плечами «хищник». – Типа сигары. Ты, женщина, не переживай, я заплачу, скоко надо, в любой валюте…

– Молодой человек, я вам не женщина, меня зовут Светлана Петровна, я главный хранитель фондов, – вскинулась несчастная сотрудница. – И это музей, а не антикварная лавка. Здесь ничего не продается.

– Не, ты не п'oняла, – миролюбиво произнес человек-скала, сделав ударение в слове «поняла» на первом слоге. – Бабки не имеют значения, любую сумму кину. И премию.

– Вы не слышали, молодой человек? Мы ничего не продаем.

– А бабу и пушку имеете?

– Имеем.