Мадемуазель травница

Капитан покраснел, запыхтел, а я сильнее вцепилась в руку стражника. В общем-то, это противостояние ни к чему бы не привело, но вмешался Брюн. Он что-то шепнул капитану, кажется, я даже расслышала слово «вино». Потом Жиро подошел ко мне и осторожно расцепил пальцы.

— Ну, хоть ты объяснишь, что происходит? — поинтересовалась я у него.

— Сегодня Клода нашли мертвым в собственном доме. У него в кармане был список трав, и значилось твое имя.

— И что? Я в жизни не видела этого Клода!

— А хозяин «Косой блохи» говорит, что вы с Клодом пили и отмечали чью-то свадьбу, — сказал капитан и выглянул из-за плеча Жиро. — И у дома покойного сегодня видели высокую девушку в белом чепце.

— В «Косой блохе» я была не одна, а вместе… — Жиро страшно повращал глазами и дал понять, что его упоминать нельзя. — С друидом! И сегодня я была с Жаном с самого утра!

— Еще бы не были, — подтвердил капитан. — Он же как есть ваш сообщник.

— Чего? — уточнили мы с хозяином леса в один голос.

— Того! Он помогает вам делать свои странные дела, — пояснил капитан и кивнул еще одному мускулистому стражнику.

— Что же и меня посадите? — прозвучал спокойный голос Жана.

— Ну, — замялся капитан. — Вы же друид, так что отделаетесь штрафом.

И это нормально?!

Перед глазами появилась странная лиловая завеса, и я почувствовала, как закипает кровь. Я даже кого-то ударила, но Жиро вместе с друидом смогли меня утихомирить и увести. Окончательно пришла в себя только внизу. Камеры находились тоже в здании стражи недалеко от подвала с мертвецкой.

— Жиро, объясни, пожалуйста, нормально, — в итоге попросила я.

Помимо Брюна меня сопровождало еще трое стражников. А где-то позади шел друид.

— Сегодня мы пошли к Клоду и нашли его труп. И записку в кармане, — тихо заговорил Брюн. — Клода кто-то стукнул по голове, но кровь, правда, не выпускал. Капитан тоже был с нами. Он взял это дело под свой контроль. К нему вчера приходил мэр. Такой разнос был, страсть. Мэр обещал повесить капитана, если к концу недели он не закроет дело с этими мертвецами и бальзамированием. И еще представляешь, Ан-Мари, настоятель храма Великого древа сказал мэру, что нашлет порчу на всех стражников и самого мэра, если и дальше в Лигосе будут так относиться к службе и не поймают виновного.

— И не боится настоятель, что Великое древо забеспокоится, если он нашлет порчу? — спросил хозяин леса.

Просто уму непостижимо, какие вопросы интересуют друида, когда жизнь одной скромной мадемуазель рушится!

— А ты сам с ним поговори, — предложил Брюн.

— На мэра надавил настоятель, на капитана — мэр, а я-то тут причем? Жиро, ты вообще говорил, что меня не посадят! — воскликнула я.

— Раньше бы не посадили, — согласился Брюн. — Но времена меняются.

— Ты издеваешься?

— Все будет нормально. Я обещал, что в обиду не дам, значит, не дам. Просто посиди денек тихо, я что-нибудь придумаю.

— Что придумаешь? Вчера меня чуть не убили, сегодня, считай, посадили. И пока я не вижу, чтобы ты как-то помог.

— Правда, чуть не убили? Это было бы хорошо, — Жиро тут же исправился: — В смысле, покушение на твою жизнь может показать, что ты тоже жертва.

Прелесть просто.

В этот момент мы подошли к решетке, и один из стражников вежливо открыл передо мной дверь.

В голове все еще как-то шумело и была каша из всего, что произошло. Но мне хватило сил собраться и понять простую вещь — в тюрьме мне не место. Там никому не место, кроме отпетых злодеев.

Я схватила Брюна за горловину нагрудника и притянула к себе. Теперь наши лица были на одном уровне.

— Жиро, я не буду здесь ночевать. Если к вечеру ты не вернешься и не скажешь, что меня освобождают, я выйду отсюда сама.

— Ан-Мари, если тебя поймают при попытке к бегству, то четвертуют, — просипел Брюн, и я его отпустила.

Вздохнула и шагнула в камеру не оборачиваясь. За мной со скрипом закрылась дверь. Никто не окликнул, и шаги быстро удалились.

Сбежали.

Мужчины!

Мне повезло, что у двери оставили факелы, и я видела свою каморку. И рассмотреть тюфяк, из которого торчало сено, я могла во всех подробностях. Голые каменные стены, голый пол. Под потолком торчала половина крошечного окна, и оттуда падал неяркий свет.

Руку дам на отсечение, оно выходит точно в тот дворик, где Жиро объяснял, почему меня не посадят. Еще тогда я удивилась, зачем делать такие мелкие окна у самой земли. Теперь стало понятно это нужно, чтобы в тюрьму поступал хоть какой-то свежий воздух. Иначе бы сырость съела и стены, и пол.

Сейчас из окна даже веяло каким-то теплом. Хотя в целом воздух казался прохладным. И ночью в этом подвале я могу замерзнуть. Страшно представить, какая температура здесь зимой.

Отвлечься и не думать о том, где я нахожусь, получалось из рук вон плохо. Не та обстановка, чтобы отвлекаться. Ох, не та. Не хватало кружки вина, пледа, сыра и крепкого мужского плеча.

«Соберись, Ан-Мари!»

Ну его, это плечо!

Как Жиро мог так просто меня посадить? Он же обещал! Не только мне, но и ансульцам. Той же мадам Бернар и месье Дюрану.

И, главное, как быть? Надо ли ломать решетку и бежать или лучше ждать?

Я сжала кулаки и решительно пошла по кругу.