Мадьярская венера

Владелец, умудрившийся с помощью языка жестов объяснить мне, что он и есть Надашди Дюла, был пугающе интересным. Он явно был странным, возможно, даже спятившим. Волосы у него на голове стояли дыбом, а глаза напоминали глаза животных в помещении, и почти все время, пока я там находилась, он хихикал и что-то бормотал, особенно после того, как я представилась Ларой Макклинток. «Макклинток» оказалось слишком сложно для него, а вот мое имя, Лара, ему понравилось. Я показала ему свою визитку и, надеюсь, смогла объяснить, что тоже торгую антиквариатом, но я не совсем уверена, что он меня понял. Он все повторял «Лара, Лара», поднимая очередное чучело, чтобы я могла лучше рассмотреть. Как только он оказывался у меня за спиной, разражался хохотом и пугал меня какой-нибудь рыбиной или еще чем-нибудь. Таков нелегкий удел охотника за древностями.

Несмотря на владельцев, мне нравятся такие места. Никогда не знаешь, на что можешь наткнуться, да и мне частенько посреди хлама попадались действительно ценные предметы. Однако ничто не подготовило меня к открытию на этот раз.

Я отказалась от предлагаемых животных, но купила пару бронзовых подпорок для книг в стиле «ар-деко». Я была уверена, что дома они уйдут за приличную цену.

А когда собралась было покинуть лавку, увидела кое-что очень необычное, даже для этого магазинчика.

— Что это? — спросила я, указывая на очень потертый кожаный чемодан. Надашди повернулся и поднял что-то вроде чучела сурка и принес мне.

— Нет, нет, — покачала я головой, пробуя одно из трех слов по-венгерски, которые освоила, и снова указала на тот предмет. После нескольких попыток он принес мне чемодан. Внутри лежала очень необычная коллекция камней. Форма камней не была произвольной, было очевидно, что им придали эту форму. Я плохо в этом разбиралась, но была достаточно уверена, что все это были очень-очень старые каменные инструменты. Например, парочка из них вполне могла бы оказаться ручными топориками, а еще один камешек — наконечником копья или чего-то в этом роде.

— Где вы нашли это? — поинтересовалась я. Он непонимающе уставился на меня.

— Барланг? — произнесла я.

— Иген, — кивнул он, — барланг. Да, их нашли в пещере.

Мне о скольком хотелось расспросить его, и было ужасно жаль, что я не могла этого сделать. Мы просто с минуту смотрели друг на друга, а потом он поманил меня за прилавок и дальше в заднее помещение, которое было еще более странным, чем первое. Там он указал на стеклянный ящик.

— Что это?! — Я была ошарашена.

— Сталин, — рассмеялся он.

— Сталин? — не поняла я.

А он продолжал смеяться.

— Сколько за «Сталина»? — спросила я. Он не понял меня. Я достала свой бумажник и вытянула новенький форинт достоинством в несколько сотен. Вообще-то, форинт — одна из тех валют, которая требуется в сотнях, если не тысячах, для совершения сравнительно небольшой покупки. Он назвал сумму, но я не поняла его, тогда он написал на клочке цифру. Я не могла позволить себе «Сталина».

— Нет, нет, — запротестовала я, указывая на свою голову.

— Иген, — грустно согласился он. Мы поторговались, я все указывала на свою голову и повторяла нет, нет, снова и снова. В конце концов, я рассталась с довольно большим количеством форинтов, плюс с несколькими долларовыми купюрами, и мой новый друг Дюла Надашди поставил в багажник моей машины деревянный ящик со сдвижной пластиковой крышкой, защищающей содержимое. После этого мы со «Сталиным» отправились в Будапешт.

* * *

Половину пути я провела в раздумьях о том, как бы мне пронести «Сталина» к себе в номер, да так, чтобы его никто не увидел. Всю вторую половину пути меня мучила мысль, в своем ли я уме. Я остановилась в небольшом городке, недалеко от трассы МЗ, перед тем как въехать в Будапешт, и потратила последние несколько форинтов на одеяло, в которое я завернула свою покупку. Войдя в отель, я быстро осмотрела фойе, чтобы удостовериться, что никого из див поблизости не было. Затем, отвергнув несколько предложений помочь, я сама отнесла достаточно тяжелый ящик к себе в номер.