Мадикен

— А вдруг сосиски сподручнее? — говорит Аббе. — Они вроде как ровнее летают. Давайте посмотрим, что получится!

Мадикен и Лисабет охотно делают новую попытку. Один раз Мадикен сумела изловчиться, и сосиска попала Аббе между глаз, но это было ее лучшее достижение.

— У нас еще остались две сосиски, — говорит Мадикен, — эти уж мы оставим себе.

— Неужели вы думаете, что я могу тут день-деньской стоять как столб, пока вы будете упражняться в метании сосисок! — говорит Аббе. — Счастливо оставаться, девочки! Поищите себе кого-нибудь другого, если хотите еще побросать!

И Аббе исчезает на кухне.

— Ну, пора начинать экскурсию, — говорит Лисабет.

Это значит, что она решила подкрепиться.

Девочки подъели оставшиеся сосиски, потом вареные яйца, и яблочный пирог, и булочки с корицей. Все было очень вкусное, и они наелись почти досыта, хотя и разбросали все фрикадельки и почти все сосиски. Они ели и запивали молоком, но Лисабет взмахнула рукой со стаканом и половину расплескала. По черепичному скату потек белый ручеек прямо в дождевой желоб.

— Представляешь, как удивятся воробьи, когда прилетят и увидят в желобе молоко! — говорит Мадикен.

— Да и, наверное, обрадуются, — соглашается Лисабет. — А что мы теперь будем делать, Мадикен?

— Теперь надо хорошенько полюбоваться видом, ради этого люди и ездят на экскурсии, — внушительно объясняет Мадикен.

— Да ну? — удивляется Лисабет.

— Вот тебе и ну! Так нам сказала учительница, и мы в среду будем любоваться. А мальчишки говорят, больно нужен этот вид! Им бы только побеситься.

Но Мадикен с Лисабет не то что мальчишки. Они готовы все глаза проглядеть, любуясь видом. И они разглядывают не только кухню у Нильссонов, а еще вертят головой во все стороны, именно так, как полагается на экскурсии. Сверху им далеко видать: видны нависшие над водой ивы, излучина реки, дома и сады. Все деревья в золотой и багряной листве, над головой ясная синева неба — красота! Девочки, запрокинув голову, глядят вверх. Вот где открывается самый широкий вид! И вдруг замечают птицу, которая парит высоко-высоко в синеве.

— Вот кому, наверное, больше всех видно! — говорит Мадикен. — Как бы я хотела летать!

— Люди не летают, — говорит Лисабет.

— Еще как летают — на аэропланах! — возражает Мадикен.

Об аэропланах ей рассказывал Аббе. Аэропланы летают на войне, но и в Швеции тоже есть аэропланы. Мадикен много бы отдала за то, чтобы на них хоть посмотреть. А Линус Ида говорит, что летать по воздуху грешно. «Право слово, если бы Богу было угодно, чтобы люди летали, он сотворил бы их птицами», — говорит Линус Ида.

Лисабет согласна, что аэропланы — вещь замечательная, но ведь не одни аэропланы могут летать!

— Знаешь что, Мадикен, — говорит она. — Йон Блунд[4] тоже умеет летать, и ему для этого ничего не надо, кроме зонтика.

Мадикен презрительно фыркает:

— Какое ты еще дитя, Лисабет!

Но сама задумывается. Аббе говорил, что на войне один летчик спрыгнул с самолета, раскрыв большой зонтик. Мадикен, конечно, понимает, что под зонтиком нельзя летать куда хочешь, как Йон Блунд, а вот спуститься с аэроплана на землю очень даже можно. Ну а если… с другого высокого места?

Мадикен прикидывает в уме: крыша сарая тоже высоко от земли.

— Пожалуй, я попробую, — говорит Мадикен.

— Что ты попробуешь? — спрашивает Лисабет.

— С раскрытым зонтиком, — говорит Мадикен.

Услышав подробно, что придумала Мадикен, Лисабет так засмеялась, что даже стала икать.

— С ума сойти, Мадикен! — говорит Лисабет. — Мы будем играть, как будто ты Йон Блунд?

— Нет, представь себе, не будем! Это ребячество, — говорит Мадикен. — Я хочу спрыгнуть вниз, как будто я летчик. Понятно?

— С ума сойти, Мадикен! — повторяет Лисабет.

Но для начала надо раздобыть из прихожей папин зонтик, да так, чтобы не заметила Альва. Кто ее знает, одобрит ли Альва полеты с зонтиком. Чего доброго, поднимет крик, потому что она, может быть, еще не слыхала, как это делается на войне.

Когда Лисабет поняла, что ее оставляют на крыше одну, ей стало не до смеха, но Мадикен ее утешила:

— Я скоро вернусь. А ты пока погляди, что делается у Нильссонов. Сиди только и не ерзай, тогда не скатишься.

С этими словами Мадикен полезла вниз и скрылась из виду.

Сначала она заглянула на кухню. Там Альва гладит белье. Пот струится у нее по лицу. В плите гудит огонь, на ней греются утюги. Из кухни пышет жаром, как из печки, не помогают даже раскрытые окна.

При виде Мадикен Альва обрадовалась:

— Вот хорошо! Мне и бегать не надо, чтобы за вами приглядывать. Ну, как ваша экскурсия?

— Шик-блеск, — говорит Мадикен.

— А где же Лисабет? — спрашивает Альва.

— Она осталась там на… на экскурсии, — говорит Мадикен и выскальзывает в прихожую, не дожидаясь следующего вопроса.

В прихожей в подставке для зонтов стоит папин зонт.

Едва Мадикен успела его вытащить, как из кухни выглядывает Альва.

— А Сассо с вами? — спрашивает она.

— Не-а! — отвечает Мадикен, пряча зонтик за спину.

— Опять, поди, удрал в город, — говорит Альва. — А зачем это тебе понадобился зонтик?

— Это я так… на всякий случай. Вдруг начнется дождик! — говорит Мадикен.