Мадикен

Тетя Нильссон выходит на крыльцо, за нею следом Аббе и Мадикен. Дядя Нильссон показывает пальцем на небо:

— Гляньте-ка туда!

Они взглянули вверх и увидели вечернюю звезду. Он сияла над дровяным сараем и переливалась бриллиантовым блеском, как перстни прабабушки, о которых рассказывал Аббе.

— Это — Венера, — говорит дядя Нильссон. — Так называется вечерняя звезда. Ты это знала, дорогая Мадикен?

Нет, дорогая Мадикен не знала, и тетя Нильссон тоже.

— Можно разглядывать звезды, это понятно. Я вот другого никак не пойму — откуда люди узнали их названия?

Ласково посмотрев на жену долгим взглядом, дядя Нильссон говорит:

— Как прекрасна твоя простота, котелок ты мой с мякиной!

Скоро приходит Альва, чтобы забрать домой загостившуюся Мадикен. Тетя Нильссон предлагает ей кренделек, и Альва с удовольствием принимает угощение. Но, выйдя от Нильссонов, Альва говорит:

— Ох, так бы, кажется, и взяла щетку да пять кило мыла и отчистила бы эту кухню! Прямо сплю и вижу, как бы я в ней навела порядок!

Когда Мадикен вернулась домой, Лисабет уже лежала в кроватке, но еще не спала, и Мадикен сразу же рассказала ей, какой невообразимый ужас ожидает тетю Нильссон после смерти.

— Разве ты слыхала когда-нибудь, что бывают такие кошмары? — спрашивает Мадикен у сестренки.

— Подумаешь! Она, может быть, никогда не помрет! — говорит Лисабет.

— Дурочка! Все люди когда-нибудь умирают, — отвечает Мадикен.

— А я так нет! — уверенно говорит Лисабет.

Но у Мадикен никак не идет из головы тетя Нильссон. Она лежит в постели и все вздыхает.

— О чем ты вздыхаешь? — спрашивает Лисабет.

— Я вздыхаю о том, что бедность так беззащитна, — говорит Мадикен.

Лисабет, конечно, ничегошеньки не поняла, а кроме того, ей давно уже хочется спать.

Ни завтра, ни послезавтра Мадикен не заходит в Люгнет. Она боится увидеть тетю Нильссон и старается не думать о том ужасном, что она узнала.

Однажды, возвращаясь из школы, Мадикен издалека увидела, что у калитки ее поджидает Альва. Она так сияла, что это было заметно даже издалека.

— Знаешь, что случилось, Мадикен? — спрашивает Альва.

— Наверно, ты выиграла главный приз, — отвечает Мадикен первое, что ей пришло в голову. С чего бы иначе Альва могла так обрадоваться?

— Да ну его совсем! — говорит Альва. — Не я выиграла, а ты. И целых триста крон! Разве я не говорила тебе, что денежки на тебя так и посыплются!

— Ой! — только и воскликнула Мадикен и даже вся раскраснелась.

Деньги Альва принесла в кармане передника. Она велела, чтобы Мадикен сразу их пересчитала и убедилась, что все на месте. Счет сошелся. Вот две сотенные бумажки да две по пятьдесят — всего триста крон. Никогда еще у Мадикен не было такого богатства.

Альва хохочет и кружит Мадикен, и говорит, что это счастливый день. А уж как мама и папа, наверно, обрадуются, когда узнают про удивительную удачу! Мадикен тоже так думает. Но ей кажется несправедливым, что Альва ничего не выиграла.

— Так уж устроена жизнь! — говорит Альва. — Одни выигрывают, другие — нет. Ничего не поделаешь!

Но вот что удивительно — Альва все равно рада!

— Ты можешь рассказать об этом за обедом, — предлагает Альва. — Только смотри, поосторожнее! А то еще от неожиданности у папы с мамой кусок попадет не в то горло.

Мадикен смеется. Ведь и правда, будет здорово — сообщить за обедом эту потрясающую новость!

В эту самую минуту на улице показывается тетя Нильссон. Она ходила на рынок продавать крендельки, а сейчас возвращается домой в Люгнет. Тетя Нильссон идет медленно, и видно, она очень устала.

— Ну, как у вас дела? — спрашивает Альва.

— Дело — дрянь! — говорит тетя Нильссон. — В животе опять так и крутит, а в чем причина, я и не знаю…

Тетя Нильссон скоро скрылась из виду. А Мадикен осталась стоять. Но вся ее радость словно улетучилась. Опять ей вспомнилось то ужасное, но теперь еще добавилось и другое беспокойство — что такое у тети Нильссон с животом? Отчего там ее все крутит? А вдруг это смертельно и можно умереть с минуты на минуту! И тогда…

Альва смотрит на Мадикен:

— Что это с тобой? Уж не захворала ли?

Мадикен не отвечает. Она задумалась. Додумав до конца, она говорит:

— Слушай, Альва! Маме и папа мы ничего не расскажем. Мне очень нужны деньги, но для чего — это секрет. Мне во что бы то ни стало нужны двести пятьдесят крон.

Альва не понимает:

— Выдумываешь ты все! Небось какая-нибудь глупость.

— Совсем не глупость, а что-то очень хорошее, — уверяет ее Мадикен. Но что это такое, она ни за что не соглашается сказать. Пришлось Альве отступиться.

— Как знаешь! Деньги твои, — говорит Альва, — и ты можешь поступать с ними как захочешь. Только не делай никаких глупостей, вот тебе мой совет.

Из пятидесяти крон, которые останутся после ее секретного дела, Мадикен половину собирается отдать Альве, чтобы все было по справедливости.

— Двадцать пять крон — это мой месячный заработок. Таких денег я не могу от тебя принять, — говорит Альва.

И все-таки она обрадовалась, и даже еще больше, чем сначала.

— Зато я знаю, что кто-то купит еще один лотерейный билет! — говорит она. — Я думаю, что в один прекрасный день я все-таки выиграю главный приз.