Читаем Мадикен и Пимс из Юнибаккена полностью

Мадикен и Пимс из Юнибаккена

Мия в этой новости не видит ничего удивительного:

— У всех ребятишек бывают вши. Так говорит моя мама. — Мия усмехается: — Может быть, это на тебя моих граммчиков сто просыпалось. А ты на меня не сердишься?

— Не-а, — отвечает Мадикен. — Все равно ведь, не успеет скрыться солнце, как их ждет неминучая смерть.

— Почему? — спрашивает Мия.

Она никогда не слыхала про сабадилловый уксус и впервые слышит от Мадикен, как просто, оказывается, можно расправиться со вшами.

— Мама уже пошла в аптеку покупать сабадиллу, — говорит Мадикен.

У Мии сделалось задумчивое лицо.

— Какая же я дура, что купила шоколадных трюфелей! — говорит она. — Надо было вместо конфет купить этой самой сабадиллы. Мало радости ходить вшивой. Да еще ребята дразнятся и обзывают меня «вшивая Мия»…

Мадикен вспомнила, что один раз и она обозвала Мию, и ей стало очень стыдно.

— Зато теперь ты можешь сколько угодно раз назвать меня «вшивая Мадикен», и это будет по справедливости.

Мия засмеялась.

— Вшивая Мадикен, — говорит она с удовольствием. — Вот именно: вшивая Мадикен! Так я и буду называть тебя, вместо «жабы»!

И, взглянув на Мадикен исподлобья, добавляет:

— Вообще-то ты не жаба. Вон у тебя какие красивые каштановые волосы и нарядное платьице!

Мадикен никогда не задумывалась, какие у нее волосы — красивые или некрасивые, но ей все-таки приятно слышать это от Мии.

— А по-моему, это у тебя красивые волосы. Самые красивые в нашем классе, — говорит Мадикен.

И когда она это сказала, то вдруг поняла, что именно так и есть на самом деле, хотя раньше она этого не замечала.

Мия смотрит на нее с удивлением:

— Да ну, ерунда какая!

В эту минуту на крыльцо выходят мама и Лисабет.

— Пойдем домой, Мадикен! — говорит мама, а затем кивает Мии. — А это, наверно, Мия! Я правильно угадала?

Мия ничего не отвечает и только испуганно глядит на чужую тетю, словно ожидая, что сейчас ее будут бранить за то, что у Мадикен завелись вши.

И тут у Мадикен мелькнула отличная мысль:

— Мама! А можно, Мия пойдет с нами, чтобы и ей вывести вшей?

— Ну конечно, — говорит мама. — Ты хочешь, Мия?

Не глядя на маму, Мия тихо пробормотала:

— Да. Если у вас хватит сабадиллы…

— Только ты сбегай и спроси сначала разрешения у своей мамы!

— Ее нет дома, — говорит Мия. — Она ушла на целый день стирать у людей.

— Тогда мы попросим Линус Иду, чтобы она ей сказала, куда ты ушла. Иначе твоя мама будет беспокоиться, если не застанет тебя дома.

— Нет, мама никогда не беспокоится, — заверяет Мия.

Вдруг на двор выбегает Маттис. Та самая, которая будто бы похожа на ангелочка. Мадикен, хоть убей, не видит в Маттис ничего ангельского. Но, может быть, Маттис и правда хорошенькая девочка. Ее только надо бы немножко причесать. У Маттис волосы еще более лохматые и растрепанные, чем у Мии.

— У нее тоже полно вшей, — говорит Мия, робко поглядывая на маму.

Мама улыбается:

— Ну и устроим же мы вошебойку! Идемте, девочки.

Альва пришла в восторг, когда увидела, что мама привела вместо двух девочек сразу четырех, и попросила маму:

— Давайте их мне, я одна справлюсь. Насчет вшей я первоклассная мастерица. У меня же было семеро младших братьев и сестер.

Тут Лисабет поняла, что затевается что-то интересное и без ее участия. Это ей совсем не понравилось.

— Я тоже хочу мазаться сабадиллой, — говорит она Альве. — На меня только что заползли вши. Просто их не видно.

— Уж мы с этими вшами сейчас расправимся! — говорит Альва. — Идите и садитесь на качели все, кому нужна вошебойка.

Во дворе Юнибаккена есть большие деревянные качели с длинной доской, на которую садятся вдвоем друг против друга. Но можно качаться и вчетвером. Дожидаясь Альвы, девочки покачались.

— Ну скажи, разве это не здорово, Маттис! — говорит Мия. — Ты рада, что у тебя вши? Иначе ты никогда не покачалась бы на качелях.

— Ага. Вши — это здорово! — говорит Маттис.

Потом пришла Альва и натерла им волосы сабадиллой, от которой пошла жуткая вонь. Потом каждой девочке плотно замотали голову полотенцем, а концы закрепили большущей булавкой.

Когда Альва закончила эту процедуру, получилось, как будто на качелях сидят четыре арапчонка в белых тюрбанах.

— Теперь можете еще покачаться, пока там вошки не попадают кверху ножками без воздуха, — говорит Альва.

Мадикен до того стало жалко бедных вошек, что ей даже расхотелось качаться, но Лисабет сказала:

— Да ну тебя! Ты качайся, им же будет приятно. Пускай у них от качания закружится голова, тогда они, наверно, сами не заметят, как помрут.

Мадикен поневоле должна была согласиться, что это было разумное предложение. Девочки качались и качались и даже спели в честь своих вошек прощальную песню, которую придумала Мадикен: