Мадина

      Ал, обычно бывавший заводилой в подобных низкопробных словесных состязаниях и в свое время точно так же подтрунивавший над женихами, ничуть не заботясь о том, что его шутки- особенно касающиеся нев- могут задеть самолюбие жениха, оскорбить его чувства, теперь вел ся весьма сдержанно. Более того, ему были неприятны скабрезные шутки др, их бесстыжие советы. Он старался не показывать этого- иначе его бы просто- напросто подняли на смех, уж он- то хор. знал своих др. А во вторник, после полудня, вновь собрались др, товарищи по раб, и Ал. сидел с ними уже в той ком. где находилась нев. Мад, все еще в свад. наряде, так как на этом настояла мать Ал, желавшая подольше демонстрировать красоту своей долгожданной 1ой нев, стояла в углу, около окна. Собственно, в самом углу стоял шифоньер, а Мад- рядом. Ей было тягостна необходимость находиться здесь. Сначала гости попытались усадить ее за стол, но безрезультатно. Тогда дв. брат Ал. Идрис подошел к ней, смеясь, взял за руки и, желая подразнить Ал, попытался обнять. Мад. отшатнулась и таким взг. смерила его, что он удивленно воскликнул: - И- и! . . Смотришь, будто убить готова. . Улыбаясь во весь рот, он опять попытался взять ее за руки, наставительно приговаривая: - Разве не знаешь, как ся должна вести нев? Я же те теперь деверь и имею право обращаться с тобой как с сес. Ты что в лесу выросла, что не знаешь этого? Мад. стояла молча, опустив гол. и спрятав руки за спину, чтобы Ид. не мог достать их. За столом шумели, смеялись: кто подбадривал Ид, советуя не спускать нев. такое нежелание призн. обычаи;кто, угадывая состояние нев, предлагал ост. ее в покое. - Э- е не- ет! Я этого так не оставлю! Ей кажется, раз спрятала руки- так и спасена. А я вот так. . - Ид. хотел было обнять нев. за плечи. Но тут под общий смех неожиданно вмешался Ал: - Яй- яй, хватит те! Отойди от нее! . . Ал. и сам не заметил, как это у него получилось.

      До того несчастный, затравленный вид был у Мад, что слова эти невольно сорвались с его языка на полном серьезе, над чем др. теперь и хохотали от всей души. - Воллахи- биллахи, этот не намерен позволять кому бы то ни было притрагиваться к ней! - сквозь смех прог. Ид, смиренно возвращаясь на свое место. - Кто теперь осмелится прикоснуться к ней? ! Лично я еще не приготовился умирать! Его шутку перекрыл новый взрыв смеха. - Как ты быстро сломался, Ал! - Э- эй, друг, ты боишься, что съедим ее? . . - Напрасно так испугался- больше дозволенного обычаями мы бы с нее не взяли! Ал. больше отвечал молчанием и лишь изредка отшучивался, с улыб. поглядывая на Мад. Около нее все время был кто- нибудь из дев. Каждая на свой лад поправляла без всякой нужды ее наряд, дотрагивались до распущенных волос, перехваченных на затылке широкой белой лентой, откровенно любуясь самой нев. и ее нарядом. - Смотри- ка! Им- то позволяешь делать с собой что угодно, а мы чем хуже? - прикинулся обиженным Ид. Мад. никак не реагировала. Когда подошла дв. сес Ал- невысокая толстушка лет 20, все эти дни ревностно опекавшая ее, взмолилась: - Ради бога, выведи мя, сил нет больше здесь оставаться. . - Куда же я тя уведу? И кто мне эт позволит? Ведь это твоя ком, тебе отсюда не полагается уходить, - мягко возразила та. Мад. попыталась было тихонько уговорить, но вскоре поняла, что эт не зависит от воли дев. и что она обречена оставаться здесь уж во всяком случае до тех пор, пока не уйдут гости.