Мадина

      Иб. испытующе глядел на нее, замечая, как она постепенно отходит, успокаивается. "В самом деле ребенок. . Восприняла этот невинный жест как покушение на свою честь", - подумал он неожиданно приходя в умиление от этой мысли. Ему было невдомек, что в большей мере причиной ее вспышки было сознание только что испытанной собственной слабости, а его жест лишь помог ей выйти из этого оцепенения. - А что вы сегодня проходили? - кивнул Иб. на исписанную формулами доску и сделал вид, что силится разобраться в них.

      Немного поколебавшись, Мад. повернулась к доске и нехотя начала было объяснять, но, заметив, что он смотрит на нее, а не на доску, спохватилась. - Ты же сам отлично знаешь. . . - Вовсе нет, Мадина, забыл я, ведь давным- давно проходил. Но она видела по его глазам, что он хитрит. Высказала догадку: - Хочешь проверить, как я учусь, соображаю ли? - У меня и в мыслях не было. Честное слово, я уже оч. многое забыл. Но вот эту формулу, правда, вспоминаю. . . Он умышленно неверно назвал формулу, однако сделал это с таким серьезным видом, что Мадина на сей раз не заподозрила притворства. Она со снисходительной улыбкой поправила его. Понизив голос, он вновь заговорил о главном: - Мад, так что ты мне предлагаешь делать? Я ведь не шучу: мне и в самом деле скоро представится возможность выехать. - Прошу тя, Иб, не надо об этом, - взмолилась она, отводя глаза. - Когда ты говоришь о чем- нибудь другом- я готова слушать сколько угодно, но как только заговариваешь об этом- мне хочется скорее бежать от тебя. . . - Неужели я тебе так неприятен? - Нет, не в этом дело. Ты же сам догадываешься. . Просто я начинаю чувствовать, что делаю что- то недозволенное, постыдное. . . Мы не должны так встречаться с тобой. - Ты как дитя малое. Ну что ты находишь в наших встречах предосудительного? - В том, что я без косынки перед тобой, тоже, скажешь, ничего плохого? - Разумеется! Представить себе не можешь, насколько лучше без нее выглядишь.

      От этого восторженного признания Мад. вновь залилась краской. Иб. оч. нравилась ее способность краснеть, свидетельствовавшая о природной застенчивости, хотя она старалась ни словом, ни жестом не выдавать своего смущения. Несколько мин. оба молчали. - Вижу, ты никак не хочешь отступать. Но почему ты мне не веришь, Мадина? - Я верю в искренность твоих обещаний, но отлично понимаю, что, как бы ты ни хотел, это будет просто невозможно. Неужели сам не понимаешь? Ведь тогда у меня появится масса новых обязанностей. - Лицо ее зарделось еще сильнее. - И вообще. . я пока просто не готова к этому. - Поверь, Мад тебе нечего бояться. Правда, я не обещаю золотые горы, как обычно делают в таких случаях, но по мере моих сил и возможностей. . Да что об этом долго говорить! Видит бог- нет на этом свете ничего такого, на что я не пошел бы ради тя. . Мад. слушала его взволнованный голос как чудесную музыку, она верила каждому его слову. Однако вслух сказала: - Иб, ты сам себе противоречишь. Говоришь, что на все готов ради меня, а сам и одного- един- го моего желания выполнить не хочешь. Иб. укоризненно покачал головой. - Так нечестно, Мад. . Ты применяешь недозволенный прием. Его удрученный вид растрогал ее. - Иб, я тя оч. прошу. . Если хоть сколько- нибудь уважаешь меня, подожди хотя бы пока 1- ый курс закончу. Ее нежный голос и необычно ласковый тон тронули его сердце, заставив его бешено заколотиться где- то в самом горле, перехватывая дыхание. - Пойми, мне умереть легче, чем ждать столько времени, - глухо проговорил он. Мад. недоверчиво взглянула на него- ей было не понять, насколько трудно ему оставаться рядом с ней в бездействии- ведь он не решался даже прикоснуться к ней из боязни вновь спугнуть.

      Некоторое время он молчал, не сводя с нее глаз, а потом тяжело вздохнул: - Что делать. . Я опять покоряюсь твоей воле. Но, если бы в твоем сердце была хоть сотая доля того чувства, которым переполнено мое, ты не требовала бы от меня этой жертвы. А раз так, я не вижу иного выхода, кроме как ждать, когда наконец твое сердце проснется. - Не говори так. - Отчего же не говорить, если это правда? Я к тебе всей душой, а ты. . Даже руки не позволяешь коснуться. - Потому что это стыдно- Мад. упрямо смотрела теперь в сторону. - Что тут стыдного? Мы ведь не чужие. Даже просто знакомые при встрече и прощании подают друг другу руку. - У нас не положено.