Мадина

      На след. день все еще шел дождь. Но был он уже не таким обильным и шел с перерывами: то на время прекращаясь вовсе, то вновь как бы нехотя начиная моросить. Беспросветное небо, сплошь покрытое густыми темными тучами, давило свинцовой тяжестью. Было сумрачно, сыро, неуютно. По всей видимости, этот затяжной осенний дождь, бывший для данной местности явлением отнюдь не редким, зарядил надолго. Мад. с самого утра шила сестренке платье и теперь делала последнюю примерку, огорчаясь тем, что оно оказалось уж слишком впору- за это от матери наверняка влетит. В ушах даже возник ее недовольный голос: "Ты что- чехол ей шила? Оно же после первой стирки и не налезет. . ". Предвидела, что мать скажет именно эти слова. Но сестренка была оч. довольна, да и платьице сидело на ней вроде неплохо, что несколько утешало Мадину. - Кто- то пришел, - насторожилась Аза, переставая вертеться перед зеркалом. Дверь стремительно распахнулась, и на пороге появилась Наташа- загорелая, с обветренным лицом и смеющимися глазами. Несколько секунд подруги неподвижно смотрели друг на друга, а потом бросились обниматься и закружились по комнате, издавая бессвязные ликующие возгласы. Аза ревниво наблюдала за этим проявлением бурного восторга. "Ага, она больше всех нас любит эту свою Наташку! "- заключила она, глядя, как Мад, забыв обо всем прочем, а главное, о ее недошитом платье, в счастливом оживлении разг- ет с подругой. Беседу прервало появление Мус. - О- о! Привет соседке! - Привет- привет, коль не шутишь. - Ну и как- выручила колхоз своим трудом? - Мус. сел, обеими руками приглаживая влажные от дождя волосы. - Бедный бы он был, если бы зависел от моего труда! - засмеялась Нат. - В этом я и не сомневаюсь. Вы с ней си- ильные работнички, - кивнул на сестру. - Гляньте, как неуважительно он разг- ет с девушкой. . А еще кавалер называется, - озорно сверкнула глазами Нат. - Да какой я тебе кавалер! Стара ты для меня.

      Это было так неожиданно, что Мад. удивленно воззрилась на брата. Раньше подобные шутки Нат. ввергали его в смущение, и он торопился покинуть ее общество. - Ни- че- го себе! Растет, оказывается, братец- то мой! - подмигнула она Наташе. - Сма- атри- ите, как он осмелел! - Нат. подошла, коротким движением взлохматила ему волосы. - Ты что? . . - вырвалось у Мус. Он перехватил ее руку в запястье и сжал. - Ой- ой- ой. . . отпусти, сумасшедший! - болезненно сморщилась Нат. Мус, приглаживая пятерней волосы, с виноватой улыбкой наблюдал за Наташей, которая, страдальчески охая, дула на безжизненно повисшую руку. Но стоило ей дойти до дивана и, обернувшись, увидеть его виновато- растерянное лицо, как разразилась звонким смехом. - Вот вы. . . вот какие вы! Я же говорю. . - неловко улыбался Мус. - Что ты говоришь? Что? - Что все вы притворщицы и плутовки. Я уж подумал: в самом деле тебе руку повредил. - И повредил! - смеясь, Нат. вновь свесила плетью руку, на которую только что опиралась как ни в чем не бывало. - Ну нет, на этот раз номер не пройдет. . . И опять в институте своим чередом идут занятия. Первое время все разговоры были на "колхозную"тему. Вспоминали о той жизни, заново переживали и обсуждали события тех дней. Мад. с тайной завистью слушала оживленные разговоры своих однокурсников, заметно сблизившихся за это время. Видя, как охотно Нат. общается с дев- ми, с которыми подружилась в колхозе, она испытывала чуть ли не ревность. Старалась не поддаваться этому непрошеному чувству, но это не всегда удавалось. Тогда у нее портилось настроение, и она сознательно прибегала к испытанному средству: принималась думать об Ибрагиме. Мысли о нем успокаивали в любой ситуации: на их фоне неприятности представлялись несущественными, не стоящими того, чтобы из- за них сильно расстраиваться. "Главное- у меня есть Иб, и я нужна ему", - с тихой радостью думала она. Собираясь на занятия, она одевалась теперь с особенной тщательностью, стараясь- насколько позволял гардероб- выглядеть нарядной. Ведь Иб. мог появиться в инст. любой день, а ей было далеко не безразлично, какой он ее увидит.