Мадонна

Женщины из музея Орландо прекрасно знают, что нужно Мадонне. Вернее, те из них, кто еще не ушел в отпуск по беременности. Ей всего-навсего нужна пара африканских статуй с Берега Слоновой Кости — идолов, олицетворяющих само плодородие. Эти две эбонитовые статуи, приблизительно по полтора метра высотой каждая, должны внимательно смотреть на Мадонну. Королева увенчана фруктовым изобилием, тогда как король предстает воплощением фаллического разнообразия. Весь женский персонал музея умирал от смеха, лицезрея вновь прибывшие статуи. Этот неудержимый хохот не отпустит их до самого родильного дома. В то время как Мадонна посылала сигналы SOS по телеоборудованию Маклухана [23], добрая половина женщин, работавших в музее Рипли, убедилась в магической силе оккультных идолов. Маклухан пишет, что телевидение превращает мир в оборудованный планетарий. Мадонна появляется в телестудии Манхэттена, чтобы сообщить «идолопоклонницам» из музея в Орландо, что, несмотря на все усилия, она не смогла забеременеть. Немедленно, 14 января 1996 года, и конечно же, не без участия телевидения, Рипли дарит Мадонне своих африканских божков. И ровно через девять месяцев, день в день после того, как Рипли анонсировал свой дар, Мадонна рожает свою маленькую Лурд. Очевидное невероятное.

Как невероятно и то, что продюсеры рискуют шестьюдесятью миллионами долларов, снимая беременную Эвиту. И хотя нашлись люди, не согласившиеся с желчными замечаниями театрального критика Вальтера Керра по поводу того, что встреча Эвиты Перон и Че Гевара — полная нелепость, тем не менее персонаж, которого играет Антонио Бандерас, совершенно изменен. В фильме нет соратника Фиделя по оружию, а есть другой парень, по чистой случайности названный Че. Как всем известно… Но здесь необходимо сделать некоторые пояснения читателю, хотя история Аргентины в сороковые годы и была предметом постоянных разговоров. Итак, Че (по сюжету оперы Веббера-Райса) вместе с женщиной президента Перона пересекает южное полушарие на мотоцикле, точь-в-точь как Керуак. Ибо продюсеры не думают, что такая маленькая неточность может вызвать массовый бойкот пуристов. К выходу «Эвиты» на театральные подмостки Че был одним из символов шестидесятых, когда выпускались и распродавались плакаты и тенниски с его изображением, но в девяностые годы кубинская революция была уже весьма непопулярна и какие-либо неточности не могли навредить делу [24]. Сегодня, если приключенческий роман не противоречит традиционным представлениям о Че Гевара, носящем бороду и берет, то вы не сможете почувствовать запах фимиама и пачули [25]… Однако ретро-стиль «Эвиты» — это не только атмосфера «любви и мира», но, скорее, демонстрация моды от Кристиан Диор в эпицентре военного похода. Настоящий фашистский шик. Это совсем не стиль proto-grunge,прямо-таки армейский, навязанный марксистами-революционерами, которые слишком уж не от мира сего. Это также далеко от чудовищных « muu-muus» [26], которые носили беременные женщины, начинающие уже буквально на следующий день беременности цитировать Опра Винфрея: «женщина сильна, так сказать, собственной привлекательностью», — как будто именно это было олицетворением женской привлекательности. Принимая во внимание то число людей, которые проявляли столь сильный интерес к деятельности Че под руководством Трумена, неплохо было бы иметь одного-двух наблюдателей, внимательных ко всей этой истории, которые могли бы констатировать, что Эвита никогда не была беременной. Даже если отложить в сторону все исторические придирки и допустить — как это делают, не моргнув глазом, дилетанты, — что Эвита может ждать ребенка, то все равно придется задаться вопросом о сроках ее беременности. В конечном счете, фильм охватывает период более двенадцати лет ее жизни, и она не могла быть беременной все это время. В противном случае, ей необходимо было хоть раз произвести на свет ребенка, как и любой другой будущей матери.