Мадонна без младенца

Вышел из лифта, автоматически – уже условный рефлекс! – повел носом. Раз Аля дома, должна была что-нибудь вкусненькое приготовить. Но нет, никаких искушающих запахов. На звонок в дверь – никакой реакции. Ладно, открыл своим ключом и сразу занервничал, подобрался. В коридоре, прямо на проходе, валяется раскрытая коробка из-под обуви. (На крышке – надпись аккуратным почерком жены «сапожки зимние замшевые черные».) Дверцы в шкафу распахнуты. В комнате дочери тоже разгром, игрушки вывалены из пластиковых ящиков на пол, в углу сцепились, будто клубок разноцветных змей, колготки…

Что за ерунда?

Вася прошел в кухню, взглянул на холодильник. Но страничка блокнота на магнитике – в нем вели бытовую переписку – оказалась чистой.

А из шкафа-купе – его дверцы тоже оказались распахнуты – исчез чемодан.

Василий нахмурился. Что бы это все могло означать?! И тут вдруг обратил внимание – на журнальном столике небрежно брошен новенький айпад. Он вывел компьютер из ждущего режима, увидел единственную иконку на панели: «кино».

Нажал на воспроизведение, и сердце оборвалось.

* * *

Муж посмеивался, что Аля всегда собирается в путешествия образцово-показательно. Обязательно составляет список вещей, за пару недель до отъезда начинает потихоньку стирать-отглаживать, аккуратно складывать все в чемодан.

Но сегодня – хотя никто ее не гнал, не торопил – ей хотелось убраться из дому как можно быстрее. Даже представить не могла, что встретится с Васей, что муж начнет оправдываться, объяснять, просить прощения.

Может, спустя недели, месяцы она попытается его понять. Но сейчас, когда ненависть хлещет через край, никаких разговоров. Даже если они пересекутся в квартире, нужно повести себя, как когда-то в детстве делала мама: просто молчать. Молчать в ответ на все.

Но дома, по счастью, никого не было. Аля в рекордные сроки – за сорок минут – собрала вещи себе и дочке. Что раскардаш оставила – наплевать, не до того.

В шкатулке, где они с Васей хранили деньги на текущие расходы, оказалось до обидного мало: одинокая купюра в пять тысяч рублей. Ох, и пожалела Алла сейчас, что не положила аванс, полученный от Веры, в банк на свое имя. Но ведь сама (идиотка! дура!) поручила разместить деньги мужу. Васенька же у нас финансист, он со всеми этими счетами-депозитами как рыба в воде. Хлопот не хотела, лень было в банк ехать, подумать только! Вот и оставайся теперь без копейки. Васенька денежки вложил в свой сомнительный бизнес, даже на секунду не задумался. И грош цена оказалась клятвам, что он ее гонорар пальцем не тронет. В голову не пришло даже мнения ее спросить, не говоря уж о согласии перед тем, как ее гонорар тратить.

А собственных накоплений у Али не было. Не считала нужным. Зачем? Ведь она – за мужем, за каменной стеной.

Аля всхлипнула. Сунула в карман злосчастную пятитысячную купюру. Бросила в сумочку все невеликие свои драгоценности – кольцо с бриллиантиком в две десятых карата, сережки с крошечными рубинчиками, золотые часы – мамин еще подарок на окончание института.

И бросилась из дому вон. Только бы успеть забрать дочку до того, как за ней явится Вася.

…Настя вышла в холл с независимым, снисходительным видом (взрослый человечище, первоклассница!). Но увидела маму, завизжала несолидно, будто детсадовка, бросилась на шею.

Аля озабоченно взглянула на часы, разомкнула дочкины объятия, велела с заговорщицким видом:

– Убегаем. Быстро!

Схватила дочку за руку и потащила к машине.

– Но я не хочу убегать! Я хочу в «Макдоналдс»! – возмутилась Настя.

– Все будет, – пообещала Аля.

Плюхнулась за руль, с пробуксовочкой вырулила со школьного двора.

– Круто ты, оказывается, умеешь! – оценила дочка.

Зазвонил телефон. «Входящий номер подавлен», – значилось на дисплее.

– Да! – рявкнула Аля.

Из трубки донеслось вкрадчивое:

– Алла Сергеевна? Это Игорь Леонтьевич. Вы посмотрели кино?

Что ж. Она правильно догадалась – кто прислал ей в больницу айпад.

Аля покосилась на дочку – та, конечно, вся внимание – и сухо спросила:

– Что вам от меня нужно?

– Да я говорил уже, что, – хохотнул Игорь. – Чтобы вы сделали аборт. Вы же умная женщина, теперь-то хоть должны понять: сохранять этого ребенка – для Веры! – просто глупо. Согласитесь, она этого недостойна. Давайте по-хорошему, а? Я даже готов пойти на некоторые дополнительные расходы.

– Слушай, Игорь… – Аля никак не могла подобрать нужных слов.

Настя не сводила с мамы любопытного взора.

– Пошел ты на хер, – сорвалась учительница.

– Вау! – Дочкины глаза округлились.

Аля же отшвырнула телефон. Тот брякнулся на пол, крышка открылась, батарейка вылетела.

– Сим-карту доставать умеешь? Если да, вытащи и дай ее мне, – приказала дочери Аля.

Настя молча повиновалась.

Алла Сергеевна (благо, остановилась на светофоре) раздавила симку каблуком. Выбросила покореженные остатки в окошко.

– Мам! Что происходит? – испуганно спросила Настя.

– Мы с тобой начинаем новую жизнь, – вздохнула Алла.

* * *