Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

— Нам до ограды метров пятьдесят, может, прорвемся? А за оградой вообще два шага, — Карло высунул голову наружу и оглядывался.

— В какую сторону, дон Карло? — быстро спросила Элоиза.

— А вон туда, — он махнул рукой в сторону от скамейки. — Там дорожка до забора, в заборе калитка, а прямо за калиткой — двор, нам туда.

Элоиза снова сосредоточилась.

— Нет там никого. И рядом тоже нет.

— Идемте, быстро, — скомандовал Себастьен.

Лодовико выскользнул наружу первым, за ним Себастьен вышел сам и помог выбраться Элоизе. Карло остался собрать плед и потом уже побежал за ними. Стоило им завернуть по дорожке за деревья, как оказалось, что фонари где-то далеко, не видно ну вот совсем ничего и даже ее настроенное зрение ей совсем не помогает.

Их догнал Карло и убежал вперед, потом появился Альберто, и стал звонить на базу, чтобы ждали. В какой-то момент Элоиза поняла, что ничего не видит, бредет сама еле-еле на своих офисных шпильках, а все мужчины где-то впереди. Она собралась, чуть приподняла узкую юбку и побежала.

И сама не поняла, каким образом с разбегу оказалась обеими коленками на шершавой гравийной дорожке.

3.12 О травмах и о романтике

* 38 *

Черт, как больно, как больно, как больно! Дышать, не ругаться, ни в коем случае не ругаться, даже про себя! И не реветь! Дышать! Молчать!

Но видимо, какой-то звук все же вырывается из ее нутра наружу.

— Элоиза?

— Донна Эла, вы где?

— Черт, что происходит?!

Три шага к ней, Себастьен берет ее за плечи и пытается поставить на ноги. Бесполезно — у неё не только разбиты обе коленки, но и сломан каблук, она просто сползает по его рукам обратно на дорожку. Сквозь сжатые зубы вырывается шипение. И тут ещё её накрывает откат от концентрации, и она на некоторое время просто перестает осознавать реальность.

В следующий момент он подхватывает ее на руки и быстро идет к калитке.

* 39 *

Элоиза приходит в себя от хлопка двери и яркого света. Затем она слышит, как запирается замок, а потом ее опускают на стул. Открыв глаза, она видит крошечную прихожую, из которой винтовая лестница поднимается наверх. Над ней склоняется Себастьен.

— Монсеньор, я идиотка, — шепчет она.

— Не говорите ничего, Элоиза. Сейчас поднимем вас наверх и посмотрим, что там у вас, хорошо? — поднимает голову и кричит наверх: — Ну что там, приготовили место?

— Да, тащи, — отзывается сверху Карло.

Он снова берет ее на руки и поднимается с ней по лестнице. Смотрит на нее с беспокойством.

Наверху крошечная комната с мониторами и другой техникой, такая же, как прихожая внизу, и открытая дверь. Себастьен заходит в другую комнату и осторожно опускает ее на очень длинный диван. В комнате все остальные участники засады, Карло возится у стола, Франко в углу режет что-то, судя по запаху — съедобное. Лодовико у окна, что-то тихо говорит в телефон, Альберто стоит рядом. Она откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза, ибо содранные коленки немилосердно болят, а голова кружится.

— Элоиза, что с вами случилось? — Себастьен садится рядом, обнимает ее за плечи.

— Да говорю же, идиотка. Нечего было ехать с вами, раз не переоделась. Мои офисные туфли не подходят для того, чтобы бегать в них по темным дорожкам, — она садится нормально и осторожно приподнимает юбку.

Ну да, всё так — оба колена в хлам, обрамлены живописными дырами в чулках. Черт, чулки надо бы снять.

Он ругается сквозь зубы, выражение его лица не поддается описанию.

— Простите, Элоиза. Это не про вас, это вообще. Это мы идиоты, что не подумали, — хмурится он. — Но вы так здорово летали над крышами, еще только позавчера… Карло, тащи спирт и бинты, нужно перевязать Элоизу.

— Так это белым днем, — ворчит она. — Раз уж вы здесь, помогайте.

Поднимает юбку по самое не хочу и отклеивает от ноги сначала резинку одного чулка, потом второго. Спускает оба как раз до колен, осторожно отделяет от ободранной кожи.

— А дальше вы. У меня ноги не сгибаются.

— Ещё бы они у вас сейчас сгибались, ага, — он очень бережно стаскивает с нее несчастные чулки и бросает их на пол рядом.

Ну вот, юбку можно снова опустить почти до колен.

— Так себе стриптиз, да? — а ухмылка вышла очень уж кривая.

— Если это был повод показать мне ваши прекрасные ноги, то в неповрежденном состоянии они радуют меня намного больше, поверьте, — отвечает он, садится рядом. И громко командует: — Карло, что ты там возишься? Иди уже сюда.

Карло приближается, у него в руках флакон с явным спиртом, судя по запаху, и бинты.

— Ну ни черта же себе, донна Эла! Вот вам оно надо было? — все нормально, Карло тоже в шоке.

— Господа, если это такое травмирующее зрелище, то идите уже все, посмотрите и выскажитесь, хорошо? А потом будем перевязываться, — она пытается быть отстраненной и равнодушной, но получается плохо.

— Простите, донна Эла. Я постараюсь быстро, — и на самом деле начинает чистить ей правое колено намоченным в спирте тампоном.

Он действует толково и умело, спору нет, но как же это больно! Она сжала зубы и зажмурилась, но глаза все равно мокрые.

— Карло, погоди, — Себастьен вновь обхватывает ее за плечи. — Лодовико, фляжка есть?