Насчет того, символом «чего именно» стала с годами Мадонна, общественности сказали именитые ученые. К примеру, профессор психиатрии медицинского колледжа Нью-Йорка и автор книги «Гибель невинности» Сэм Дженус, проведя свою аналогию, назвал Мадонну «Крысоловом с дудочкой, разлагающим ум и души восприимчивых девочек и ведущим их по пути наслаждений к развратному и унизительному образу жизни». Данило Понс, доктор психиатрии Гавайского университета был еще жестче в своей оценке: «Образ, который создает Мадонна, – это образ потаскухи, уличной проститутки, ищущей клиента побогаче».
И, как ни странно, если Мадонна и создавала такой негативный образ, то он нисколько не отталкивал от нее самой многочисленных поклонников. В списке которых одно время был и знаменитый певец, гитарист, вокалист, автор песен, композитор, продюсер и актер в одном лице – Принс.
Известный журналист и автор биографий звездных личностей Андерсен, сообщает: «Несмотря на низенький рост и малый вес (пять футов три дюйма, сто двадцать футов), а также двусмысленный в сексуальном отношении вид, Принс приобрел репутацию большего женолюба, чем даже Пенн. Он сыграл роль Свенгали в судьбе барабанщицы женского джаза, превратив ее из незатейливой Шилы Эсковедо в зажигательную певицу Шилу («Пленительная жизнь»); Дэниз Метьюс, снимавшуюся в рекламе зубной пасты «Жемчужинки», он трансформировал в создательницу хитов Вэнити, а своей протеже и партнерше по «Пурпурному дождю» Аполлонии помог пробиться в звезды. Принс впервые увидел Мадонну за кулисами в Лос-Анджелесе на церемонии присуждения Американских Музыкальных премий 28 января 1985 года». Принс позже будет участвовать в записи четвертого студийного альбома Мадонны под названием Like a Prayer, вышедшего в 1989 году, он записал песню Love Song.
Стоит добавить, что слава Принса прокатилась по всему миру, а его альбом Purple Rain «Пурпурный дождь» стал зенитом успеха у публики и критиков; он до сего дня регулярно входит в списки лучших альбомов эпохи рок-н-ролла.
Во время их первой встречи Принс пригласил Мадонну на свое представление в Лос-Анджелесе. И хотя певица собиралась улететь в Нью-Йорк, чтобы заняться подготовкой к собственному турне, она решила задержаться, чтобы провести несколько дней с новым другом. Вечером Принс заехал за ней в белом лимузине и отвез в «Форум», где должно было пройти его выступление. Позже Мадонна подмечала, что от попутчика буквально «разило лавандой, и это было так по-женски…»
После выступления Мадонна вернулась в номер певца на его личном авто пурпурного цвета, ехали шумной компанией, в которую входили друзья и музыканты исполнителя. Ужин в номере, длившийся до пяти утра, оказался веселым, в какой-то момент Принс сорвал рубашку и предложил Мадонне станцевать с ним на столе.
Две звезды – Мадонна и Принс – снова встретились на его заключительном шоу и договорились через пару дней поужинать после церемонии вручения призов «Грэмми», на которой оба должны были выступить. На сей раз пурпурный лимузин Принса доставил их в «Ямаширо», элегантный японский ресторан с видом на Лос-Анджелес.
Так начался роман двух успешных людей мира современной музыки, продолжавшийся и во времена любовной связи, а затем и замужества Мадонны, вышедшей за Шона Пенна. Причем последний не единожды приходил в ярость из-за сообщений в прессе о романе между Мадонной и Принсом. Хотя на первых порах там все было настолько платонично (и цинично), что в какой-то момент Мадонна даже почувствовала отвращение к Принсу! Оказалось, что долгое время певец дразнил женщину, вызывая ее на флирт, но отвергая ее сексуальные притязания. Мадонна как-то пожаловалась:
– Все в нем говорит: прикоснись ко мне, лизни меня, люби меня, но тут он притворяется, что на нем монашеская ряса. Как-то я обняла его на прощанье, и он оказался таким хрупким, что чуть не рассыпался у меня в руках.
Вместе с тем она отмечала их духовную общность, и признавала:
– Он словно читает мои мысли еще до того, как я открываю рот.
В свою очередь, Принс делал комплимент в сторону своей пассии:
– В ней есть то, что я искал, – красота и ум.
Между тем, друзья Мадонны вспоминали, что она часто жаловалась на его пассивность, он же страдал от ее излишней напористости и агрессивности.
Друг Принса Росс рассуждал так, говоря об этой паре: