Мадонна. В постели с богиней

«Мадонна начала звонить людям, с которыми не разговаривала и которых не видела очень давно, — вспоминает ее подруга Дайана Джордано. — Она говорила, что хочет стать хорошей матерью, но боится, что не сможет, поскольку всегда была страшной эгоисткой. Мадонна стала более духовной натурой, она взглянула на себя более жестко и бескомпромиссно. Беременность М стала для нее очень эмоциональным и очень человеческим временем. И не только для нее, но и для многих ее друзей, которых она будила среди ночи, чтобы попросить у них прощения. Беременность и рождение ребенка стали для Мадонны самым трудным делом в ее жизни. Как и для большинства женщин, беременность стала для Мадонны переломным моментом».

Хотя наслаждаться отдыхом и радоваться жизни в таком состоянии Мадонне было довольно трудно, она не отчаивалась. Вспоминает Джульетта Хонен: «Мы решили пойти на художественную выставку, хотя Мадонна была уже на девятом месяце. Чтобы не привлекать внимания вездесущих журналистов, мы легли на пол грязного автомобиля. Довольно милый способ добраться до места!»

Мадонна пыталась посетить как можно больше мероприятий, чтобы чем-нибудь занять себя. Так, в сентябре 1996 года она пришла в ресторан Перрино на Беверли-Хиллз на вечеринку в честь фотографа Херба Риттса. Мадонна была в серебристо-голубоватом платье, скроенном по косой, от модельера Сьюзен Беккер и простом вязаном свитере от Анны Молинари. Из украшений в этот вечер она выбрала золотые часы, украшенные бриллиантами, подаренные ей Донателлой Версаче. Мадонна призналась друзьям, что чувствует себя ужасно толстой и уродливой. Она одиноко стояла в уголке и выглядела совершенно несчастной. Риттс прошел мимо и даже не заметил ее. Потом он извинился: «Прости, я тебя не заметил». Мадонна ответила: «Не понимаю, как кто-то может меня не заметить. Я огромна, как траханый небоскреб».

Во время беременности Мадонна питалась совершенно нехарактерно для себя: она полюбила взбитые яйца и омлеты, карамельное и клубничное мороженое, пиццу, чизбургеры и хот-доги. Кто-то видел ее в небольшой лавочке на окраине Голливуда. Поп-звезда стояла в углу и с аппетитом поедала кошмарный хот-дог, запивая его колой.

Лурдес

14 октября 1996 года тридцативосьмилетняя Мадонна в больнице Доброго Самаритянина в Лос-Анджелесе родила девочку весом 6 фунтов 9 унций, которую назвали Лурдес Мария Чикконе Леон. Имя Лурдес Мадонна дала дочери в честь французского города Лурда, известного своими чудесами. Девочка была черноволосой, как и ее отец. Роды были трудными. После шестнадцати часов врачи все же решились на кесарево сечение. Мадонна хотела родить ребенка естественным путем под звуки романтической музыки Алана Рудольфа. Но этим мечтам не суждено было осуществиться, боль смешала все планы актрисы. «Я хочу только, чтобы все это побыстрее кончилось, — заявила она врачам. — Выключите эту чертову музыку, я не могу ее больше слышать!» Когда Мадонну повезли в родильный зал, она повернулась к друзьям, собравшимся в коридоре, среди которых был Карлос Леон, ее менеджер по рекламе Каресс Норман, журналистка Лиз Розенберг и еще несколько человек, и сказала: «Прощайте все. Не знаю, что будет дальше».

Несмотря на то, что Мадонна зарегистрировалась в больнице под именем Виктории Фернандес, вездесущие репортеры все разнюхали в первые же минуты ее пребывания в клинике. Статьи «Мадонна и младенец» облетели весь мир. Возле больницы были припаркованы одиннадцать огромных машин со спутниковыми антеннами, десятками журналистов и операторов. Все терпеливо ждали новостей. Доктором Мадонны был Пол Флейс. Мадонна родила за два месяца до премьеры «Эвиты». Совпадение двух настолько значительных событий в жизни актрисы показалось ей «невероятно поэтичным». Она говорила: «Я так долго ждала этой роли и наконец-то ее сыграла. Я так хотела иметь ребенка и смогла забеременеть только во время съемок моего фильма. Господь подарил мне сразу два невероятно значительных подарка». Мадонна отмечала, что «все, что я делала, подвергалось пристальному рассмотрению, поэтому я не удивлена, что это продолжалось и во время моей беременности. Я пыталась относиться к этому с юмором, но порой суета меня раздражала. Мой ребенок — не предмет публичного потребления. Это не карьерный шаг. Это не повод для того, чтобы судить и обвинять меня. Никто не должен вмешиваться в мою жизнь и жизнь моего ребенка».