Маджонг

И тут понеслось без пауз и перерывов, хрипло и визгливо, женскими, детскими и совершенно нечеловеческими голосами:

— Водка-казенка — четыре семьдесят, колбаса докторская — два восемьдесят, батон — двадцать две копейки… Что-то еще? Быстрее соображайте, очередь ждет.

— Моя должность — командир рвоты. Второй раз представляться не буду.

— Птица-секретарь — совсем не то же, что птичка-секретарша.

— Могильный телефон — один из обязательных элементов могильной связи.

— Аккуратнее с этим списком. Там что не фамилия, то имя.

— …и не мешайте нам самовырождаться.

— Как вы можете смеяться, когда звучит имя Ленина?!..

— …пахнет мандаринами и елкой, с пушками, хлопушками.

— …на лису надо выходить с рассветом, когда она еще кормится.

— А мы его же салом — по его же шкуре.

— …лось во время гона сам идет на охотника, услышав шум ломающихся веток.

— Да ты сам-то не самка?

— …мой муж, мой молодой кам, сядем за небесным столом.

— Шаман сказал ему: не ходи туда — умрешь. А он пошел. Посмеялся над шаманом и пошел. Жена просила: не ходи, а если пойдешь, то хоть собаку вместо себя убей и в воду брось. Так он ей: я собаку люблю, убивать не стану. Жена плакала: зачем тебе собака, если сам умрешь. А он пошел.

Посмеялся над женой и пошел. Там он гусей стрелял, в карты играл. И через год пропал. Никто его не видел.

— …подо мной конь, вокруг желтая степь. Эту степь и сорока не перелетит, а мы проезжаем ее с песней!

— Те, у кого есть перья, не могут долететь сюда. Те, у кого есть когти, не могут добраться сюда. Ты, черный, вонючий жук, откуда ты взялся?

— Его чуть не съели кормосы.

— Все мое тело одни лишь глаза. Загляните в них, не бойтесь! Я гляжу во все стороны!

* * *

— Его не съели кормосы! Его зовут Кара Гэргэн! — торжественно объявил лось.

* * *

В окна большой комнаты вливался холодный ясный свет зимнего алтайского неба. Дом стоял на склоне сопки, и из окна были видны бесконечные степные пространства, уходящие на запад, леса и равнина, заваленные снегом.

— А-а, дружище, Кара Гэргэн, — старый шаман поднялся из-за невысокого стола. — Садись, поешь со мной. У меня все просто, чай и каша, — он кивнул на разорванную наискосок упаковку «Геркулеса». — Как ты себя чувствуешь?

— Как карта памяти после быстрого форматирования, — неуверенно пошутил Женя, садясь за стол напротив старика. — Спасибо. Кай Данх.

— Вот тебе чай, — шаман подвинул ему пиалу, — вот каша, мед, ешь.

Стол был застелен скатертью с рисунками из жизни медведей. Медведи спали, медведи увлеченно ели малину, медведи ловко карабкались по деревьям и разоряли пасеки, медведи стремительно гнали по лесу испуганного охотника. В комнате тоже недостатка в медведях не было: плюшевые мишки, белые и бурые, очковые и панды сидели и лениво валялись на полках, на диване и просто на полу. На стенах висели фотографии медвежонка Кнута из Берлинского зоопарка, постеры с изображением панды По из мульфильма «Кунг-фу Панда», группы «Маша и Медведи», картины художника Шишкина «Утро в сосновом лесу», знаменитой своими четырьмя медведями кисти художника Савицкого, и просто фотографии безымянных медведей.

— Это младшая дочка собирает, — Кай Данх заметил заинтересованный взгляд Львова. — А я не против, свой тотемный зверь в доме никому не повредит. Но о моих делах мы поговорим позже, а сейчас — о твоих.

— Да, это очень кстати, а то в своих делах я что-то ничего понять не могу. Одни вопросы в голове.

— Конечно, — тихо засмеялся Кай Данх, — у тебя много вопросов. Хотя все ответы на них тебе известны. У тебя сейчас такое время, когда ты уже все знаешь, но еще ничего не умеешь. Ты даже не знаешь, что ты знаешь. Тебе просто нужно открыть этот ящик и… быстро разобраться с тем, чему научили тебя духи. Очень быстро нужно разобраться.

— Духи. — хотел удивиться Женя, но вспомнил темную поляну на высоком обрывистом берегу темной реки и смыкающийся вокруг него круг зверей: медведь, лиса, лось. — Значит, духи.

— Понимаешь, вылечить тебя я мог бы и сам, но задача стояла другая и ты здесь не для этого.

— А для чего?

— Нет, это замечательно, — еще раз так же тихо засмеялся шаман. — Мне не приходилось говорить с молодыми камами сразу после инициации, но я вспоминаю себя. Наверное, я выглядел так же беспомощно. И так же забавно. А может быть, еще забавнее. Я ведь раньше был вторым секретарем райкома комсомола. С тех пор прошло двадцать пять лет. Даже больше.

— Чернобыльского райкома? — неожиданно для себя догадался Львов.

— Скоро мы начнем понимать друг друга без лишних слов, — улыбнулся Кай Данх. — Верно, Чернобыльского. И это была обычная командировка. Как всегда, много водки. Дорога. Ночь. Авария.

— Лось?

— Да нет, медведь, конечно. Ты же сам все видишь.

— Да, действительно, — согласился Женя.