Маэстро

За несколько дней до пятого, а значит предпоследнего, «Набукко» в сезоне Джузеппе все же не удержался и написал Джузеппине. То ли, потому что на предыдущем спектакле он уже четко слышал, как начинает ослабевать ее голос, и это подняло новую волну вины и переживаний в его душе. То ли, из-за приступа звездной болезни, которая то и дело расправляла его плечи ощущением всемогущества и растворяла все страхи. А, возможно, просто потому, что он уже не мог сдержать желания сделать и высказать хоть что-то по настоящему искреннее и идущее из глубины души.

– Маэстро Верди, – пояснил Саверио, протягивая конверт Джузеппине.

Джузеппина вздрогнула, выдав себя, и тут же, испугавшись, взглянула в лицо слуги, чтобы понять, успел ли он это заметить. Успел. Джузеппина взяла письмо, Саверио потупил взгляд, поклонился и вышел из комнаты.

Тело начали колоть тысячи мелких игл. В грудной клетке что-то давило с новой силой. По спине и ногам пробежал легкий озноб. Она знала, что в этом письме. Знала, что она почувствует, прочтя эти строки и понимала наперед, что она ответит, наплевав на то, насколько это безрассудно. Джузеппина смотрела на конверт и готовилась к неминуемой катастрофе, на которую она сама себя обречет. Хотя… Жизнь ее, застряв в бесконечных компрессах, боли и вонючих снадобьях, разрушалась как песочный замок, таящий под дождем. А было ли, что терять? Дрожащими пальцами она вскрыла конверт и прочла начертанные мальчишеским неаккуратным почерком строки:

«Моя дорогая синьорина! Моя вдохновительница и моя благодетельница!

Мечта всей жизни стала явью, а я чувствую себя путником, заблудившимся в пустыне. Триумф, признание и восхищение публики – всего лишь мираж, раскрашенный яркими красками. Я не в силах ни вкусить аромат его садов, ни утолить жажду его ручьями. Проклинаю каждую ноту, написанную мной, ибо отдал бы все, чтобы вновь увидеть Вас в добром здравии. Ваши глаза преследуют меня в каждом взгляде, что смотрит на меня. Ваши черты мерещатся мне в каждом прохожем. Ваши руки я вижу каждую ночь во сне. Я слышу голос Ваш в каждом звуке, что окружает меня. И в слабости своей, объятый этим наваждением, молю я Вас о пощаде. Напоите мою Душу лишь строчкой, написанной Вашей рукой. Придайте мужества моему разуму хотя бы призрачной надеждой снова ощутить на себе Ваш взгляд. Укрепите мою силу намеком на то, как мог бы я облегчить Ваш недуг».

Верди ждал день за днем, пытаясь угадать посыльного в каждом мальчишке, пробегающем мимо, но ответа не было. После следующего спектакля Джузеппина опять скрылась в сопровождении доктора Поллини прежде, чем Джузеппе успел перекинуться с ней хотя бы словом.

Добравшись до дома маэстро распорядился доставить ему в кабинет бутылку вина и сел разбирать скопившуюся на столе почту. Открытки, признания в любви от незнакомцев и прочая бессмысленная чепуха. «Пора бы уже нанять секретаря» – подумал он. Один из конвертов на столе привлек его внимание. На нем не было никаких опознавательных знаков, но интуиция заставила Джузеппе взять его в руки и поднести к лицу. Тот самый цветочный аромат. Долгожданный ответ. Верди разорвал конверт и прочел строки, выведенные точеным кружевом:

«Маэстро, не ругайте ноты. Они Вам неподвластны. Ведь это вы принадлежите им. У всего в жизни свой срок. Триумф, признание и восхищение публики… Ваши играют увертюру, мои заканчивают финальный акт.

Мой светлый гений, последние лучи моего голоса отданы тебе. Но жертвы в этом усматривать не стоит. То был бескорыстный подарок моей души».

Сердце Джузеппе бешено колотилось. Он прочитал строки несколько раз, прижал записку к губам, жадно вдохнул ее аромат, издал победный клич, схватил чистый лист бумаги и на одном дыхании написал: