Маэстро теней

Потом, будто от удара кулаком в лицо, пробудилась память. Я умер, убежденно проговорил он про себя. Нет, я не умер, неправда. Но должен был умереть, это да. Попытался открыть глаза. Открылся только один, половина лица опухла, саднила. Кругом темно. Воняет стоячей водой и смазочным маслом. Откуда-то что-то капает, и этот звук отдается в тишине. Где я? Витали попытался встать: болело везде. Последнее, что он помнил, – бурный поток несет его, раз за разом швыряя о стены галереи, как тряпичную куклу. Попробовал повернуться – и перед глазами вспыхнули тысячи огней, как во время фейерверка. Правая рука онемела, – наверное, вывихнуто плечо. С огромным трудом он поднялся на ноги. Было нелегко сохранять равновесие – голова кружилась, и все вокруг весело кружилось вместе с ней. Он разут, но это терпимо. Нестерпимо то, что он потерял свои любимые коричневые мокасины.

– Эй! – завопил он в темноту, которая тотчас же вернула ему его собственный вопль.

Он по-прежнему находился под землей, но явно не в коллекторе. Паводок мог затащить его куда угодно. В подземельях Рима много удивительного как с геологической, так и с исторической точки зрения: отнюдь не все открыто и исследовано. Мысль о том, что его занесло, например, в какой-нибудь поганый храм, посвященный Юпитеру, на глубину в пятьдесят метров, вовсе его не радовала, даже если бы он оказался первым человеческим существом, попавшим туда после тысячелетнего забвения. Вообразив себе такое, Витали расхохотался – ребра пронзила ужасная боль, но он хохотал и хохотал, громко, без остановки. Только представить себе лица археологов, которые его найдут. Затеют научную дискуссию – как оказалась тут мумия в светло-сером костюме с синим галстуком. Может, меня даже выставят в музее, сказал себе инспектор.

Смех пошел ему на пользу. Я все еще жив, значит нужно воспользоваться шансом.

Витали попробовал идти, однако ноги подгибались, он споткнулся на первом же шаге и снова рухнул лицом вниз на твердую землю. Ругательство застряло в горле; он попытался пнуть предмет, о который зацепился, и только тогда понял: что-то оплетает его лодыжку наподобие змейки. Витали отскочил назад, затряс ногой, но проклятая тварь не отставала. Наконец он успокоился, собрался с духом и протянул здоровую руку, чтобы отцепить ее.

Никакая не змея, а ремешок сумки.

Витали притянул ее к себе, расстегнул молнию, запустил руку. Внутри было сухо. Даже бумага не вымокла. Нащупал что-то знакомое по материалу и форме: удостоверение. Сандра Вега, догадался он. Это ее сумка. Витали вспомнил, как схватился за ремешок, чтобы не захлебнуться. Он взмолился от всего сердца: хоть бы коллега оказалась курильщицей или просто захватила с собой зажигалку, на случай если понадобится зажечь свечу. Скажи мне, что это так, дура безмозглая. В самом деле, зажигалка нашлась.

Витали схватил ее левой рукой и попытался большим пальцем привести в действие. Но, не будучи левшой, чуть не уронил драгоценную вещицу. Мысль о том, что он может лишиться последней надежды выбраться отсюда, ужаснула инспектора. Спокойно, сказал он себе. И попытался снова.

Огонек вспыхнул и сразу потух. Но в этот единственный миг Витали успел разглядеть темные, мрачные своды. Никакой не храм, подумал он. К тому же там имел место легкий сквозняк, который и погасил зажигалку, хотя человеком не ощущался. С третьей попытки Витали удалось сохранить огонек, прикрыв его рукой. Маленькое пламя чуть согревало ладонь, и это было приятно. Витали развернулся, посветил вокруг. Он стоял в туннеле. Воды паводка, ища выхода, чтобы разлиться, снесли стену коллектора и ворвались в более просторную галерею. Присев и направив пламя зажигалки вниз, Витали понял наконец, где находится.

Две полосы из потемневшей стали, уходящие в темноту. Рельсы, сказал он себе. Метро.

Он снова встал и с некоторым усилием побрел по шпалам. Посмотрел в одном направлении, потом в другом. Нужно было решить, в какую сторону двигаться. Выбор непростой – он мог снова наткнуться на подземную реку, на него могла свалиться стена или, того хуже, сдвинутые с места паводком горные породы. Насмешка судьбы: не захлебнуться в пучине и найти такой жалкий конец.

С сумкой Веги, перекинутой через левое плечо, с правой рукой, безвольно болтающейся вдоль тела, Витали все-таки зашагал в левую сторону, тем более что оттуда задувал сквознячок, который он недавно обнаружил.

Зажигалка то и дело гасла, но через двести метров показалась станция. «Фламинио», – прочел Витали на табличке, потом кое-как взобрался на платформу. Тут ему на глаза сразу попался пилястр. Витали подошел ближе, повернулся правым боком, разогнался и врезался в него изо всех сил. Эхо разнесло крик боли по пустынному туннелю. Слезы выступили на глазах, но сустав встал на место. Витали несколько раз попробовал сжать и разжать пальцы. Было больно, но рука действовала.