Маэстро Воробышек

— Ты пойди пройдись, подумай. И потом сделай, как найдешь лучше.

Николай молча встал и направился к выходу.

— Кстати, — остановил его Леонид Васильевич, — не забудь, сегодня у нас совет лагеря… Ты ведь председатель, тебе надо быть обязательно.

Николай кивнул головой и вышел из палатки.

Совет собрался перед вечером на небольшой полянке. Как будто самой природой была она предназначена для деловых совещаний. Сюда не долетали лагерные шумы, близость реки давала прохладу, а главное, здесь был огромный в несколько обхватов пень, на котором так удобно было писать протоколы.

Сегодня, кроме членов совета, на заседание были приглашены председатели обществ и спортивный актив: вопрос решался серьезный — о ходе подготовки к соревнованиям.

Виктор увидел Николая и бросился к нему.

— Хорошо, что вернулся, — сказал он радостно и тихо добавил: — Тут никто ничего не знает.

— Да? — неопределенно спросил Николай, думая о чем-то своем.

— Конечно, — ответил Виктор, не замечая состояния друга. — Я, как обещал, — молчок… А ты знаешь, где мы сейчас были с Ленкой? — И тут же сам ответил на свой вопрос: — В милиции! Уже все дело на полном ходу. Гадалка и ее приятели сидят, скоро будет суд. Я давал показания. И вся история с Ленкой тоже рассосалась. Она убедила их, что суевериями не страдает…

— Как я рада, что Николай приехал, — сказала, подбегая к друзьям, Лена. — Я не думала, Колька, что ты так быстро вернешься.

Подошел Олег. Печально вздохнув, он сказал:

— Эх, рано ты, Николай, вернулся, не удалось мне попредседательствовать!

Когда все расположились на своих местах — на траве, на принесенных с собой табуретках, — Николай сказал:

— Я попрошу Олега быть сегодня председателем… Потому что у меня есть заявление…

— Какие там еще заявления, — перебила его Лена и потянула за рукав к пню, на котором уже были разложены какие-то бумажки, чистые листы бумаги, очиненные карандаши.

— Раз он просит, — заметил Леонид Васильевич, — я думаю, надо удовлетворить его просьбу.

Олег встал и направился к председательскому пеньку. Окинув его строгим взглядом, он сказал:

— Жаль, звонка нет. Ну ничего, так обойдемся. Значит, товарищи, у нас на повестке дня…

Лена громко расхохоталась.

— Олега нельзя подпускать к власти. Он сейчас начнет нас мучить бюрократическими выкрутасами.

— Леночка, успокойся, — поклонился в ее сторону Олег. — Товарищ Булавин Николай, сколько вам нужно минут для вашего заявления?

— Не знаю, — ответил Николай тоном, который никак не гармонировал с веселым настроением его товарищей.

— Дадим ему пять минут, — любезно разрешил Олег. — Пожалуйста, товарищ Булавин.

Николай посмотрел на Леонида Васильевича, ища в своем старшем друге и тренере поддержку в эту трудную для него минуту. Николаю показалось, что он прочел одобрение в его взгляде.

— Товарищи, нет у меня права не только председателем быть, но и вообще находиться здесь, среди вас. Я совершил такой поступок. — Он говорил фразами, которые подготовил для себя заранее, поэтому они звучали чересчур официально. — Я согласился уехать в другой город, во Львов, и выступать в чужой команде. И это как раз в то время, когда у нас должны были быть соревнования с ремесленниками.

— А Рязань? — удивленно спросила Лена.

— Никакой Рязани нет, все это я выдумал.

— Постой. Ты согласился выступать где-то во Львове. Чего же ты сюда пришел? — Олег крикнул все это по мальчишески грубо. — Похвастаться пришел? Мол, какой я, меня уже вербуют на сторону!

— Нет, я никуда не поеду, — негромко ответил Николай. — И буду выступать здесь. Если вы позволите, конечно.

— Значит, ты только хотел уехать, а никуда не едешь, — уточнила Зинаида Федоровна. — Так надо понимать?

— Конечно, так, — ответила за Николая Лена и встала. — Как-то странно все получается. Николай хотел, — она подчеркнула это слово, — куда-то ехать. Но ведь он не уехал! Вот он здесь, среди нас. А может быть, я хотела кого-нибудь ударить, но не ударила. За это не судят. Так ведь, Колька?

До этой минуты Николай чувствовал себя акробатом, работающим под куполом цирка без страховки. И сейчас заступничество девушки могло оказаться для него той спасительной сеткой, которая позволяла бы уже ничего не бояться. Но он не принял этой дружеской помощи.

— Не совсем так, Лена. Я бы уехал, готов был к этому, и только одно обстоятельство помешало мне. Не буду о нем говорить, сейчас это не важно. Вот почему я здесь, а не потому, что одумался.

— Значит, Колька, — сказал Олег, у которого сразу пропало желание шутить, — где-то тебе показалось интереснее и ты забыл о нас?

— Постой, Олег, — взволнованно начала Нонна. — Так сразу, по-прокурорски… Сколько лет мы знаем Николая. Он всем нам помогал, мне, тебе. Такого товарища поискать надо! Ну, случилось с ним что-то, и сразу же наказывать?! Нет, я ему верю, товарищи! С ним что-то происходит, и нам надо помочь ему, а не отталкивать.

— А кто его отталкивает? — прервала ее Зинаида Федоровна. — Но он на самом деле обманул нас, выдумал про Рязань. Это не по-комсомольски. За это гладить его по головке нельзя!