Мафия

«Прыткий юноша», — отмечает про себя Пал Палыч, спрашивает:

— Как?

— Есть сведения, что Мордята порой толкутся на рынке. Говорят, там торгуют маковой соломкой. Действительно?

— Да. Стоят себе южные бабуси. Периодически милиция проводит облавы.

6

Рынок. В открытом ряду разложили кто что: ручные поделки, семена, веники с мочалками, поздние осенние цветы.

Три бабуси в платочках продают маковую соломку. Две вроссыпь из мешка, стаканами и столовыми ложками, одна по-современному, в полиэтиленовых упаковках.

Посвященные молча отсчитывают деньги. А тем, кто спрашивает, что, мол, у вас такое, отвечают вежливо, но неопределенно: «Травка от разных, милый, болезней, это надо знать».

И любитель просто так прицениться отправляется дальше.

Трясущийся от наркотического голода молодой человек пытается выменять соломку на куртку, которую снимает с себя.

— Вещами не беру, — отталкивает его бабуся.

У наркомана нет сил даже говорить. Он выворачивает куртку, дабы продемонстрировать, что она хорошая, с иностранным ярлыком; затем расстегивает пиджак — дескать, и его готов снять в придачу — и показывает, сколько просит: на три пальца, полстакана.

Бабуся отрицательно мотает головой и грудью ложится на свой мешок.

В заприлавочном пространстве толчется, заговаривая с бабусями, как свойский знакомый, один из Мордят, по имени Вася. Ему лет семнадцать, он младший сын Морды, парень беспечный, добродушный и не больно оборотистый, но с ранних лет приучаемый папашей к делу. Вот и сейчас он ищет, у кого бы взять партию оптом.

Крайнее место в ряду занимают Томин с Сажиным.

Перед ними на прилавке ничего нет, кроме набора малюсеньких стаканчиков. Достаточное обозначение для посвященных, что они могут якобы предложить.

Томин не выпускает из руки кейс и тихо говорит Сажину:

— Внимание, Морденок!

Морденку между тем указывают на нашу пару, и он подходит, осведомляется:

— Есть товар, мужики?

— А чего мы тут торчим, как ты думаешь? — не отрицает и не подтверждает Томин.

— Сами будете стоять? Или, может, столкуемся?

— Никогда мы сами не стояли, — говорит Сажин.

— Никогда! — подтверждает Томин и достает платок, чтобы прочистить нос.

Платок — сигнал для милицейской облавы. Разыгрывается точно расчитанная комбинация, не новая, но почти всегда дающая результат: при совместном бегстве завязывается знакомство, и это ведет затем к его продолжению.

Милиция и сотрудники БХСС окружают ряды. Разумеется, кольцо не замкнуто, оно имеет брешь со стороны Томина с Сажиным. А неподалеку в заборе виден узкий пролом.

И пока бабуси пытаются прятать соломку куда-нибудь, Томин тихо вскрикивает:

— Братцы, тикаем! — и первым устремляется к пролому. По дороге он швыряет подальше от себя кейс. За Томиным бежит Сажин. Вася-Морденок, прикинув глазом, куда они нацелились, заражается их примером и припускает следом.

На перехват издалека спешит полный милиционер. Он свою задачу знает и, убедительно изображая погоню, дает троим выскочить с территории рынка.

Здесь Томин с Сажиным удирают налево, а Морденок направо, и его, разумеется, не зовут с собой: было бы нарочито.

На прилегающий к рынку улочке стоят «Жигули» с киевским номером. Сажин мигом садится за руль, Томин рядом.

Толстый милиционер с трудом лезет в заборную щель и свистит.

На этот свисток — совершенно закономерно — появляется и отрезает Морденку путь еще один милицейский мундир.

И то, что «Жигули», рванув с места, тормозят затем возле Морденка и для него приглашающе распахивают дверцу, можно рассматривать как великодушный и даже несколько рискованный жест.

Морденок ныряет на заднее сиденье, машина, вильнув, объезжает милиционера и уносится прочь.

Не обращая больше внимания на Васю, Томин затевает с Сажиным взволнованную перебранку и при этом перемешивает русские слова с украинскими:

— Вот он, твой базар! Пойдем на базар, пойдем на базар! Пожалуйста, сходили на базар!

— Напрасно вы, дядя Саша, товар бросили! Ведь утекли мы!

— А кабы не утекли?

— Утекли же, дядя Саша!

— А кабы нет? Кабы я с ним попался?

— Жалко товар! Пять кило! — сокрушается Сажин.

— Чай, он у нас свой, не купленный! Съездим, привезем, было бы кому!

— Большой убыток!

— Дурья твоя башка! Когда милиция догоняет, надо бросать! — Томин «вспоминает» о Васе и апеллирует к нему: — Правильно говорю или нет?

— Правильно. С товаром задержат — нехорошо.

— Вот столица-матушка как приголубила! — снова «забывает» Томин о Морденке. — Отверни-ка с магистрали от греха, — велит он стажеру.

— А дальше куда? — спрашивает тот. — Прямо домой? Номер сменить и на трассу? Ведь в гостиницу нельзя, дядя Саша.

— Хоть это понимаешь! Конечно, нельзя. В базарной гостинице уж небось шуруют. Хорошо, паспорта липовые.

— Значит, до дому, до хаты?

— А обои? Мне же завтра обещали!

— Потерпит тетя Оксана недельку.

— Это ты здесь говоришь. Лучше я в машине пересплю, а без обоев не поеду!