Мафия пишет оперу

- Тогда все. Не сомневаюсь, что дальше вы честно будете играть. Счастливо! Витя, отпускай. - скомандовала Арина.

Витя отпустил ребят. Арина развернулась и ушла в спортзал. Ее братьям по мафии не оставалось ничего другого, как последовать за ней. И Витя с Костиком ушли, оставив "ашек" одних. Так что тем тоже пришлось покинуть школу и отправляться к своим со странным донесением.

... - Думаешь, они просто так от нас отстанут? - уже в спортивном зале спросил у своего предводителя брат Костик. - И что завтра на концерте не подстроят нам никакой гадости?

- А зачем? - удивилась Арина. - Не должны, я думаю. Ведь это будет с их стороны непорядочно.

Костик хмыкнул, но ничего возражать не стал. Подумал только, до чего же Арина доверчивая - ещё хуже Редькиной. И решил сам, при помощи, может быть, Вити Рындина, обеспечивать безопасность.

Глава ХI

...И на другом фронте не спят.

Квартира, где ещё совсем недавно сидел в заточении Антоша Мыльченко, ходила ходуном. После долгих дебатов верховное главнокомандование постановкой рок-оперы решило действовать на нескольких направлениях одновременно. Потому что, пока мальчишки не на жизнь, а на смерть бились друг с другом, придумывая, как поудачнее напасть на школьный спортзал, разгромить ставку "вэшек" и отбить поэта Гуманоида, девочки ползали по бывшей темнице этого Гуманоида. Они упорно собирали разрозненные, замаляканные и порванные пополам листочки с текстом Антошиного творения. Подумаешь, решили девочки, Антона Мыльченко одноклассники утащили! Зато его бесценное творчество у них осталось! Вот он, готовый текст для рок-оперы... Ставь - не хочу! Теперь задача состояла в том, чтобы разобраться в том, что этот Мыльченко написал.

И когда девочки поделились с Жекой и его помощниками своими идеями и показали найденные листки, дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Так появились возле спортзала диверсанты-разведчики. Так, одновременно с этим, началось исследование текста драматурга Мыльченко.

Теперь командир Жека негодовал по другому поводу - зачем столько времени потратили на разговоры о том, нужно ли отвоевывать у "вэшек" их великого драматурга обратно, да ещё и на поиски так и не обнаруженного агента этих "вэшек" в своем тылу! Когда можно было просто брать написанный Мыльченко текст рок-оперы и быстро-быстро ставить ее! А теперь всего лишь ночь на все - про все осталась...

Спать никто из учеников восьмого "А" тоже сегодня ночью не собирался. Ведь обстановка у них была гораздо хуже, чем у "вэшек". Те хоть знали, о чем у них в оперетте идет речь. Постановочная группа рок-оперы не знала даже этого...

- Мы должны выиграть. - говорил Жека, и глаза его горели азартом и здоровой жаждой славы. - У нас так все хорошо началось! Такая была проведена операция! Мы так все тщательно продумали... Хочется же выиграть!

- Очень хочется. - поддержали его одноклассники.

- Москва...

- Успех...

- Большой театр...

- Оценки на балл выше...

- Целый день не учиться!

- И главное - показать, что мы круче всех! - воскликнул Жека, который готовил себя к карьере то ли великого полководца, то ли политика - он ещё точно не выбрал, но командовать народными массами и блистать на их фоне очень любил. - А мы же круче всех? Мы выиграем? Мы победим?!

- Да! - взбодрились Жекины одноклассники.

- Тогда вперед! У нас ещё целая ночь. Успеем! Ну, за дело! скомандовал Жека.

- А как же с "вэшками" быть? - спросил кто-то из ребят. - Обидно, все-таки...

- Есть у меня некоторые соображения. - ответил Жека. - Работаем, работаем!

И постановщики рок-оперы, забыв про сон, взялись за работу.

...Писанину Антоши разобрать оказалось очень трудно. Но в восьмом "А" относились к его текстам очень благоговейно - ведь такой поэт, из-за которого класс готов был пойти на класс, фигни не напишет!

Поначалу пришлось легко - все порванные пополам и найденные в разных углах комнаты листки были из одной тетради - в зеленоватую клеточку. И хоть Антоша не утруждал себя тем, чтобы нумеровать страницы, понять, что за чем идет, ещё было можно. К тому же, все знали сюжет того, что происходило в самом начале рок-оперы.

Но дальше пошло все сложнее и сложнее. Почерк Антона становился непонятнее и непонятнее, стихи перемешивались с какими-то корявыми картинками - все решетки, кандалы, виселицы, грустнейшие физиономии страдальцев...