"Мафия, ЦРУ, Уотергейт"

— В аппарате Белого дома под моим личным руководством,— заявил Никсон,— советник президента Дин провел полное расследование возможного участия (в «уотергейтском деле».— Ает.) кого-либо из нынешних сотрудников Белого дома и правительства. Я могу категорически заявить: это расследование указывает на то, что никто из работников аппарата Белого дома и администрации, работающих в настоящее время, не был замешан в этом странном инциденте.

Больше всех заявление президента удивило самого Дина. Услышав его, он чуть не свалился со стула.

Не потому, что уголовное преступление — бэрглари — президент деликатно именовал «странным инцидентом». Дело в том, что в действительности никакого «доклада Дина» не существовало по той простой причине, что Дин не проводил никакого расследования. Он занимался не раскрытием преступления, а его сокрытием.

Участники «уотергейтского дела», как это обычно бывает во всех уголовных преступлениях, стали поспешно уничтожать вещественные доказательства своей вины. Ликвидацией улик занимались все, независимо от ранга. Хант поручил Уласевичу отвезти все шпионское оборудование на квартиру Маккорду, чтобы его жена все уничтожила. На следующий день, в воскресенье, помощник президента Холдеман поручает своему сотруднику Стрэчену проверить за воскресенье все его папки, изъять и уничтожить все компрометирующие документы — письма от Комитета по переизбранию президента, записи разговоров, подслушанных в штаб-квартире демократов, указания Холдемана о проведении тайных операций против сенатора Макговерна и другие⁹. В понедельник 19 июня Магрудер спрашивает у Митчелла, что ему делать с досье операции «Джемстоун». Бывший министр юстиции отвечает:

— Пожалуй, сегодня вечером вам следовало бы затопить у себя дома камин.

Ночью Магрудер сжигает содержимое объемистой папки — фотографии, отпечатанные на машинке, записи телефонных разговоров сотрудников национального комитета демократической партии, сообщения об их «светских развлечениях».

Сокрытием вещественных доказательств занялся и сам Никсон. Дело в том, что в ходе разбирательства «уотергейтского дела» 16 июля 1973 года в сенатской комиссии один из свидетелей, бывший сотрудник Белого дома Александр Баттерфилд, сделал сенсационное сообщение. По его словам, в кабинете Никсона установлено автоматически работающее записывающее устройство: президент хотел сохранить для истории каждое сказанное им слово (как показали опубликованные позже магнитофонные записи, среди этих слов было немало и нецензурных).

18 июля специальный следователь А. Кокс затребовал от Белого дома магнитофонную запись восьми разговоров президента. Зная, какую опасность для него представляют эти пленки, президент отказался их представить. Началась длительная тяжба между Белым домом, с одной стороны, специальным следователем и комиссиями конгресса — с другой. После многомесячных судебных разбирательств Белый дом оказался вынужденным согласиться на выдачу пленок. Однако пленки двух разговоров он так и не представил, утверждая, что их вообще не существует. А в одной из пленок 18,5 минут разговора оказались стертыми. Президент не дал каких-либо объяснений по этому поводу. Специальная экспертиза установила, что разговор был первоначально записан, а затем стерт. Но кто мог это сделать? Доступ к записям имели только три человека: президент и два его секретаря — Стивен Болл и Роз-Мари Вудс. Значит, очередное преступление — сокрытие улик — совершил либо сам Никсон, либо его секретари по его указанию.

Роз-Мари Вудс сделала неуклюжую попытку выгородить шефа и себя. Она сказала, что в то время, как она прослушивала эту ленту и делала запись разговора, раздался телефонный звонок. Во время разговора она, по ее словам, нечаянно нажала ногой на педаль, которая включила стирание записи. Эта нехитрая выдумка была публично разоблачена. Провели эксперимент, во время которого секретаршу президента попросили повторить ее действия. Это оказалось невозможным. «Стол, телефон и педали записывающего аппарата были расположены таким образом, что только один из лучших в мире акробатов мог бы стирать запись в течение нескольких секунд, а не то что восемнадцати минут» ¹⁰.

Сам президент, естественно, не мог сказать что-либо вразумительное. Касаясь стертой записи 18,5 минут разговора, он заявил в своем выступлении по национальному телевидению 30 апреля

1974 года: «Как это произошло, все еще остается для меня загадкой... Но в чем я уверен, так это в том, что ни Роз-Мари Вудс, ни кто-либо из моих помощников не сделали этого преднамеренно». Автор исследования о роли Никсона в «уотергейтском деле» Фрэнк Манкиевич, приведя эти слова президента, пишет: «Правда заключается в следующем... Поскольку только Роз-Мари Вудс и два помощника президента помимо его самого имели доступ к магнитофонным записям, то это означает: поскольку запись была стерта путем многократных попыток, это было сделано самим Никсоном» ^п.