Мафиози из гарема

Хозяин принес ему еще один чайник и замешкался рядом, терзаемый какой-то мыслью. Иван еще ниже склонился над пиалой – отвлекаться на посторонние беседы сейчас не хотелось: посетитель, скрывшийся за занавеской, загадочно притих, и мэтр силился понять, чем же он занимается в том тесном закутке. Удрученно вздохнув, хозяин отступил на прежние позиции и присел возле своих кумганов, сверля Ивана тяжелым взглядом. Так они и сидели, занятые перекрестным наблюдением, пока снова не хлопнула дверь и в чайхану не явился ещё один посетитель.

– Мир тебе, почтенный Селим, – поклонился он хозяину и, не дожидаясь ответа, проворно шмыгнул за занавеску. Птенчиков аж привстал на коленках – он готов был поклясться, что в закутке, поглотившем двоих, и одному было бы слишком тесно!

– Твоя душа возжелала чего-то еще? – шустрым колобком подкатился к нему чайханщик.

– Э… – растерялся Иван.

– Твой чайник пуст, а желудок полон, так что…

– Нет-нет, ты не знаешь размеров моего желудка! – горячо запротестовал Иван, решивший, что сейчас ему предложат пойти подобру-поздорову куда-нибудь по своим делам. – Не суди о человеке по внешности, внутри него может скрываться необъятная бездна… ненасытная прорва… в общем, неси-ка еще один чайник!

– Аллах всемогущий! – поразился чайханщик, опасливо косясь на тощего гостя с запросами водокачки.

Дверь хлопнула в третий раз. На пороге материализовался угрюмый детинушка с полным отсутствием интеллекта на плоском лице. Вперив в чайханщика мутный взгляд, он застыл, слегка покачиваясь и соображая, зачем, собственно, забрел в это безлюдное место.

– Ну, ты проходишь или как? – не выдержал чайханщик, нервно наполняющий третий чайник.

Лицо детинушки осветилось проблеском понимания, и он, качнувшись в сторону кухни, в свою очередь исчез за занавеской.

Мысль Птенчикова лихорадочно заработала. Кто эти люди, так уверенно проходящие в служебную часть заведения? Помощники хозяина? Но почему тогда они ему не помогают? Да и зачем ему столько помощников при полном отсутствии клиентов? А самое главное – почему ни один из них не вышел обратно из этого таинственного закутка?

– Угощайся, уважаемый, ни в чем себе не отказывай. – Пузатый Селим бухнул перед Иваном третий чайник и утер пот со лба.

Мэтр обреченно булькнул – вопреки недавним заверениям, его желудок и впрямь был переполнен. Пора было менять линию поведения.

– Твоя любезность не знает границ, – улыбнулся он чайханщику. – Пусть этот благодатный напиток немного подождет, а я покуда наведаюсь к санудобствам.

– К кому?! – возмутился Селим. – Нет, драгоценнейший, сначала расплатись, а потом отправляйся хоть к самому Иблису!

– Не кипятись, тебя пока в чайник не сажали, – строго одернул его Птенчиков. – Я имел в виду туалетную комнату, ту, что за занавеской.

Он резво вскочил и, обогнув пузатого чайханщика, метнулся к загадочному закутку.

Как и следовало ожидать, там никого не было. Лишь пропахший дымом ковер на стене. «И кому только пришла, в голову идея повесить ковер неподалеку от кухонного очага?» – успел удивиться Иван. Тяжелая рука легла ему на плечо:

– Не спеши, почтеннейший, – устало вздохнул чайханщик. – Когда я предлагал тебе пройти в нижний зал, ты объявил, что твою бездонную прорву терзает неутолимая жажда…

– Да? – удивился Иван.

– Не делай из меня ишака! – набычился хозяин. – Потребовал принести три чайника подряд, а теперь норовишь удрать, не заплатив? Думаешь, хватит с меня комиссионных за вход клиента?

– Ни в коем случае! Просто я не знал, что здесь есть нижний зал.

– Не знал?! – поразился Селим. – Да откуда ж ты такой взялся?

– Мы сами не местные… – затянул Иван заученную легенду. – Шли с сестрой из Бухары, чтобы поискать дальних родственников, проживающих в вашем дивном городе, да притомились с дороги…

– Почему же ты зашел именно в эту чайхану?

– А что в ней особенного? – Иван наивно закрутил головой по сторонам.

– Так. – Чайханщик сложил руки на животе. – Велик Аллах над нами…

– И всеведущ, – учтиво подхватил Иван.

– Так что пожертвуй на спасение души и можешь пройти вниз.

Иван поперхнулся:

– Подожди, достойнейший из чайханщиков, мне бы не хотелось так вот сразу подвергать свою душу неведомым опасностям!

– Не беспокойся, я закажу в ближайшей мечети молитву на три года вперед. С тебя, бухарец, две сотни таньга.

– Две сотни?!

– Ну, хорошо: одна.

– Но если моя душа расстанется с телом, она этого не переживет, – заупрямился Птенчиков.

– Почему не переживет? – удивился чайханщик. Иван задумался: кажется, вышел теологический казус.

– Я хотел сказать, что она очень расстроится. Будет болеть… страдать…

– Тогда давай пятьсот, – принял единственно возможное решение почтенный Селим. – А может, у тебя имеются венецианские дукаты?

– Ага, спроси еще золотые фундукли, – фыркнул Иван.

Селим наморщил лоб – такие монеты были ему неизвестны. Что и немудрено: их начали чеканить лишь в XVIII веке.

– Ладно, давай фундукли. Но тогда семьсот: я не знаю, почем их берут наши менялы.

Иван прикинул, что разговоры на возвышенные темы становятся ему не по карману.