Мафиози из гарема

Новенькая оказалась девицей не промах. Прислуживая своей госпоже, она вскоре поймала ее на тайном пороке: обращенная в мусульманство казачка втихаря поедала сало! С тех пор Ксюха потеряла покой. Служанка се нагло шантажировала, требуя устроить встречу с султаном в приватной обстановке. Той же ночью, явившись к своей фаворитке, Абдул-Надул застал вместо нее «замешкавшуюся» служанку. Когда Ксюха вернулась в комнату, менять что-либо было поздно. У султана появилась новая фаворитка, более того – через девять месяцев она родила ему сына!

– Наверняка прижила на стороне, – шипела разъяренная казачка. – Узнать бы, как ей это удалось!

Словом, у Абдул-Надула появился наследник, и четыре года назад, когда Аллах призвал великовозрастного правителя Истанбула к себе, он занял место отца, а бывшая Ксюхина служанка стала полновластной султан-валиде. Большинство прежних фавориток отправили «на пенсию» – в старый сераль, доживать свой век в тоске и забвении. Однако Ксюхе повезло: ее взял в свой гарем меняла Абдурахман. Бывшая служанка не препятствовала.

– Где ж ты сало-то брала? – поинтересовался потрясенный рассказом Гвидонов.

– Где брала, там уж нет.

Егор решил пойти ва-банк:

– Говорят, в казино, принадлежащем твоему мужу, тоже продают сало.

– А ты думаешь, почему я за него вышла? – расхохоталась Ксюха.

– Он что, хохол? – растерялся Егор.

– Нет, он меняла. – Ксюха небрежно откинула с лица вуаль. – Фу, совсем упрела в этих тряпках. Посидим по-свойски, по-славянски. Где ты, воля вольная… Сейчас бы скинуть челики да босиком по студеной водице! Слышь, касатик, а хочешь, я и тебе сальца принесу?

– Ты и без того сильно рискуешь, сидя со мной в этом подвале.

– Разве ж то риск? – презрительно сощурилась Ксюха. – Кстати, а чего они от тебя добиваются?

– Хотят, чтобы я собрал для казино игровой автомат.

– Это что за штука?

– Хорошая штука. Долго рассказывать.

– А ты и впрямь можешь его собрать, али так, головы морочишь, чтобы со своей не расстаться?

– Могу, – улыбнулся Гвидонов. – Только для этого инструменты нужны разные и запчасти.

– Молодцы вы, русские, смекалистые. Если б ты знал, касатик, как мне надоело в этих гаремах! Вся душа скукожилась. А ведь крылата была, точно птица вольная, какие песни спивала, как плясать умела! Хлопцы всю траву у околицы вытоптали… – Черные глаза казачки опасно заблестели.

– Ты только не плачь, – разволновался переполненный сочувствием Гвидонов. – Знаешь, я, пожалуй, могу вернуть тебя на Родину.

– Да как же это? – вспыхнула безумной надеждой Ксюха.

– Не спрашивай как, но я тебе обещаю. Ты не побоялась пожалеть пленника, а я не побоюсь вырвать тебя из гарема Абдурахмана.

– Эх, хлопчик, тебе бы самому отсюда выбраться. – покачала головой женщина.

Яркое солнце сушило крыши после утреннего снегопада, с минаретов неслись крики муэдзинов, а в подвале Абдурахмана москаль и казачка напевали на два голоса: «Нэсэ Галя воду…»

Тучный, заплывший жиром по самую чалму меняла Абдурахман клевал носом над прилавком, услаждающим взоры сиянием разнообразнейших монет. Маленькие путешественницы со всего Востока, выплавленные из металла свидетельницы войн и государственных переворотов, взлетов и падений высокомерных правителей… Современный нумизмат отдал бы полжизни за такую коллекцию!

Заснуть окончательно меняле мешало врожденное чувство ответственности за собственное благосостояние. Прикроешь на секунду глаза – а какой-нибудь ловкач уже вертится возле твоего прилавка! Вот, пожалуйста: до чего подозрительный тип в полосатом бухарском халате приближается со стороны оружейного ряда…

– Мир тебе, почтенный купец! Не тебя ли называют Абдурахманом? – остановился бухарец возле лавки менялы.

– Да сохранит Аллах твою душу во время тяжких скитаний, чужеземец, – тяжело вздохнул меняла. – Ты угадал.

– О! Да будет благословенна наша встреча, премудрый купец, ибо у меня есть одна штука, которая может сделать тебя счастливым.

На лоб менялы легла тяжелая складка задумчивости – что же это, интересно, может принести ему счастье? Так и не найдя ответа на этот сакраментальный вопрос, он с дипломатической хитростью выдавил:

– Ну?

– Эта вещь преумножит твое богатство в десятки, нет – в сотни раз!

– О, – приободрился меняла, и впрямь начиная чувствовать себя счастливым.

– Динары, таньга и алтыны караванами потянутся в твои кладовые…

– Караванами?!

– Стадами! Стаями! Роями! И этими… львиными прайдами!

– Я согласен, – важно кивнул меняла. – Давай свою штуку.

– Подожди, любезный купец. Мы еще не договорились о цене.

– Думаю, этого хватит. – Меняла небрежно зачерпнул горсть медяков.

– Ценю твое остроумие. Двадцать раз по столько, и золотыми.

Абдурахман впился в него буравящими глазками:

– Философский камень?

– За кого ты меня принимаешь! – возмутился Птенчиков, одергивая сбившийся у живота халат.