Мафиози из гарема

— Иван Иванович, миленький, — проникновенно начала Варвара, — давайте купим мне приличную одежду! Клянусь, как только нужно будет законспирироваться, я без разговоров снова напялю на себя этот мешок. Заодно послушаем городские сплетни — базар для этого самое подходящее место. Может, придумаем, как попасть во дворец…

Иван протяжно вздохнул — как любой нормальный мужчина, он ненавидел хождение по базарам, а необходимость время от времени делать покупки втайне считал наказанием за какие-то неведомые прегрешения. Но Варя выглядела такой несчастной, да и идея сбора местных новостей была совсем неплоха… «В праздник Ураза-байрам принято обновлять одежду», — вспомнились мэтру слова Мамонова.

— Ладно, не станем отступать от местных обычаев, — махнул рукой Птенчиков. — Только постарайся не растратить сразу все командировочные, выданные нам в ИИИ: мне было бы неловко в первые же часы пребывания в прошлом обращаться за материальной помощью.

Радостно взвизгнув, Варя повисла на шее учителя, заставив пожилого чайханщика укоризненно покачать головой.

Центральный базар Стамбула втягивал в себя людей, как гигантский водоворот. Стоило лишь приблизиться к опасному краю, заглянуть без особой цели в пару лавчонок — и сохранить свои деньги в неприкосновенности оказывалось нереальным. Здесь можно было прожить целую жизнь: имелся свой постоялый двор, своя мечеть, больница и даже кладбище. Рынок, как большой город, был разделен на кварталы: гончарный, ювелирный, оружейный, ковровый. А торговые ряды, будто улицы, имели свои названия. Оборванные мальчишки толкали перед собой нагруженные товаром тачки, каждая размером с добрую телегу. Горланили навязчивые зазывалы, расхваливая свой товар. Словно соперничая с ними, ревели верблюды, потрясая колокольчиками. Многоликая, разноцветная толпа растекалась в разные стороны, вплетая свою речь — арабскую, китайскую, индусскую и ещё бог весть какую — в общий гомон.

Изрядно поплутав, Иван с Варварой все же разыскали текстильный ряд — здесь торговали тканями и готовой одеждой. По причине, понятной лишь ей одной, девушка отвергла пару ближайших лавок и вдруг без малейших колебаний нырнула в третью — точно такую же.

Иван сломался после пятнадцати минут пребывания в душном, заваленном товарами помещении. Пробормотав извинения, он выбрался наружу и решил пройтись до конца текстильного ряда в надежде разжиться свежими городскими новостями. Но не ступил он и десятка шагов, как будто из-под земли выскочили два зазывалы и, схватив мэтра за руки, стали тянуть его каждый в сторону своей лавки. Едва не расставшись с рукавами полосатого бухарского халата, Иван с трудом отвоевал свободу и поспешил обратно. Решив караулить Варвару, он пристроился у входа в помещение, будто сотрудник охранного агентства, который, в отличие от швейцара, дверь открывать не обязан, но зато и на чаевые рассчитывать не может.

Не прошло и двух часов, как девушка предстала перед ним, одетая в полном соответствии с последней стамбульской модой. На ней было просторное феридже из светлой мериносовой шерсти, напоминающее плащ с длинными рукавами и большим капюшоном квадратной формы, и, конечно же, вожделенный яшмак, заменивший душную паранджу. Купец, беспрестанно кланяясь, провожал девушку к выходу. Расстались они лучшими друзьями — ведь каждый был уверен, что во время яростного торга обвел другого вокруг пальца.

— Как бы нам не пришлось менять легенду, — пробормотал Иван, разглядывая преобразившуюся девушку. — Теперь ты скорее похожа на мою госпожу, чем на сестру.

Варя порозовела от удовольствия, приняв сказанное как комплимент.

Детективы вновь нырнули в бурлящий водоворот базара. Воспрянувшие после долгого поста люди смеялись и бранились, торговались и радовались друг другу — словом, вовсю вкушали счастье бытия. Детективы миновали кожевенный квартал, с трудом пересекли шерстобитный двор и углубились в царство посудных лавок. Чудом отмахавшись от покупки огромного кумгана (восточного кувшина с узким горлышком), Варя в изнеможении привалилась к палатке старьевщика:

— Боюсь, вместо сведений о жизни двора сиятельного Абдул-Надула мы натащим в машину времени глиняных горшков и медных черпаков. Может, лучше потолкаться в харчевне? Не узнаем ничего ценного, так хоть потратим деньги с пользой для организма!

Иван печально покачал головой:

— Мне кажется, женщинам все же не положено заходить в подобные места. Недаром чайханщик с таким осуждением смотрел в нашу сторону.

— Теперь ясно, почему паранджа не лучший наряд для чаепития, — мрачно вздохнула Варя. — А может, мне переодеться юношей?

— Нет! Ещё одной смены нарядов мне не пережить. Давай вернемся к дворцу. Может, удастся обнаружить дырку в заборе или на худой конец подкупить стражников…

Неожиданно над их головами что-то просвистело и мягко плюхнулось на землю. В ту же секунду из овощного ряда донесся грозный рев: