Мафиози

Когда Марио вошел в большой холл на первом этаже, то почувствовал себя как простая картошка, которую вырастили средь луковиц аристократического тюльпана. Ультрафиолетовые лучи фантастической роскоши исходили от мистического черного дерева, от мифических нимф, гобеленов, от пламенеющих отсветов сладострастного восточного ковра и, пронизывая все существо, вызывали райский трепет.

На дубовой лестнице, ведущей на верхний этаж, появился сорокалетний мужчина атлетического сложения, с улыбающимся лицом, безоблачным и обнадеживающим, как голливудский хэппи-энд.

- Марио! - вскрикнул он, будто увидел своего старого школьного друга. Подбежал к нему, прыгая через две ступеньки, и, заключив его в свои объятия, обратился к двум его спутникам.

- Благодарю вас, господа. Вы успешно справились со своей миссией и теперь заслуживаете отдыха. Не хочу у вас украсть более ни минуты. До свидания!

Бело-черный дуэт поклонился и ушел с автоматической послушностью телеуправляемого механизма.

- Итак, давайте познакомимся, - сказал мужчина, вновь приходя в свое розовое настроение. - Я Джим Сорело!

- Я вас знаю... Начальник бюро розыска и наблюдения... - отозвался Марио на своем корявом английском, который он изучал, слушая пьяные бредни клиентов ночного клуба.

- Лучше будем говорить по-итальянски, Марио... Прежде всего, я ваш поклонник... Да, да! Я поклонник вашего таланта.

- Извините... Но где вы слышали мою игру?

- Я много раз приходил в ночной клуб, где вы работаете, - сказал Сорело.

- В «Калипсо»? Вы? - вытаращил глаза Марио.

Его изумление имело под собой естественное основание. Кабаре представляло собой настоящую собачью конуру, полную припудренных студней и неопределенного цвета гнилых внутренностей -дешевой пищи для блуждающих бедолаг - корабельных псов. А Сорело выглядел космополитом, богатым львом, который бросается лишь на дорогих оленей и газелей.

Он провел Марио на второй этаж. Вошли в кабинет, отделанный блестящим деревом, с окнами на море. Кабинет напоминал капитанский мостик, а декоративный штурвал усиливал впечатление.

- Мне очень понравилось ваше исполнение, Марио. Я приходил послушать вас несколько вечеров подряд...

- Неужели? - поразился Марио.

- Вы, конечно, меня не видели... Но я два раза оставлял у вас в руках доказательства моего восхищения...

- Что вы имеете в виду? .

- Однажды вы получили от официанта сто долларов в конверте с надписью: «От вашего анонимного почитателя». А другой раз...

- Сто пятьдесят долларов... - вскрикнул взволнованно Марио, взглянув на него. - Так это были вы?

- Я... - улыбнулся Джим Сорело. - Вижу, вы этого не забыли.

- Да это было величайшим событием в моей жизни музыканта... Не каждый день встретишь таких поклонников в столь сомнительном заведении, как «Калипсо»...

Марио захотел обнять его и сделал бы это, не будь остановлен потрясшими его словами:

- Величайшее событие вашей жизни произойдет здесь, в этом кабинете... - сказал Сорело, поигрывая корабельным штурвалом. - Судьба сегодня направляет вас курсом к фантастической карьере, дорогой Марио...

Он позвонил в колокольчик и, когда вошел слуга, экзотический, как попугай, в своей красно-зеленой ливрее, приказал принести выпить.

- Мне мой виски. Мистеру Кондекорто - мятную. Со льдом, естественно, - проявил он ту же поразительную осведомленность.

Слуга ушел, легко ступая, а когда вернулся со своим подносом, то, прислуживая им, наклонился к Сорело.

- Врач ждет в холле...

- Пусть подождет, пока я не позову, - сказал Сорело. А затем обернулся к Марио:

- Врача я вызвал для вас...

- Для меня? - упал с облаков Марио.

- То, что я сейчас сообщу, может повергнуть вас в шок. А я несу ответственность перед моим клиентом, который вами интересуется...

- Каким клиентом?

Сорело усадил его в кресло, отличавшееся от остальной меблировки комнаты. Оно было как в самолете - естественно, в первом классе...

- Мой клиент является собственником и главным пайщиком многих клубов и мюзик-холлов Америки. Речь идет о мультимиллионере Игнацио Паганини. Конечно, вы о нем слышите не в первый раз. Однако в моей стране выдающиеся звезды музыки буквально умоляют его послушать их хотя бы несколько минут. Нелегко добиться его согласия... Воображаю, как вы удивитесь, когда я вам скажу, что он сейчас гoтoв целыми часами слушать вашу трубу...

- Мою трубу? - затрепетал в кресле Марио.

- Да... Ваше изумительное соло... Не удивляйтесь. Я послал ему магнитофонную запись. Три ночи подряд я незаметно записывал на магнитофон в «Калипсо». Хотите послушать?