Мафусаиловы хляби

Дарье показалось, что он хотел добавить «Вместо того, чтобы бросить все силы на поиски дочери», но из деликатности промолчал.

- Дело в том, что за несколько дней до исчезновения Маша сказала одну вещь, которая не дает мне покоя… Это так перекликается с тем, что я сама пережила тогда… и было напрямую связано.

- Не темни.

Дарья глубоко вдохнула и медленно, тщательно подбирая слова, произнесла:

- Она сильно припозднилась и объяснила это тем, что потеряла сменку. И что баба Надя – гардеробщица – помогла ее найти. А я прекрасно помню, что, когда я училась, тоже была баба Надя и… в передрягу я попала, потому что тоже искала сменку.

- У нас нет никакой гардеробщицы, - удивился Олег, - Гардероб, как и 70 лет назад, на самообслуживании. Мы только поставили недавно дверь и магнитный замок, чтобы успокоить особо мнительных родителей и учеников.

- Но…, – Дарья беспомощно хлопала красными глазами, - Ведь… А как же баба Надя?

- Мне кажется, девочка просто выдумала эту историю, чтобы ты не ругала ее за опоздание. А сама, тем временем, гуляла с подружками…

- Но я-то свою бабу Надю точно не выдумала! А если вы будете намекать на обратное, то моя мама тоже ее помнит и…

- Тише, не заводись, - Олег задумался, рассеянно катая шариковую ручку по столу, и протянул, - Во дела-а…

Он ткнул кнопку на стоящем рядом телефоне и, когда через мгновение по громкой связи раздался голос, попросил: «Елена Анатольевна, будьте добры, принесите мне личное дело Скляровой Надежды Прокопьевны, работала в 80-ых годах, а может, и раньше. Точный период не помню».

Через несколько минут в кабинет постучали и передали Олегу Иннокентьевичу тоненькую картонную папочку.

Дарья во все глаза следила за тем, как директор пролистнул несколько вложенных в папку страничек, достал пожелтевшую личную карточку с отпечатанным на машинке текстом и протянул ей через стол. В уголке была приклеена фотография женщины средних лет со строгой прической, которая совершенно ни о чем Дарье не говорила. А Олег, ознакомившись с записями, произнес:

- Склярова Надежда Прокопьевна, 1920 года рождения. Она действительно работала здесь с 1975 по 1988 годы. Бывшая фронтовая медсестра. На войне была контужена и получила пожизненную инвалидность. Судя по документам, ни семьи, ни детей… Бог весть, каким ветром ее занесло в наш поселок, но здесь она нашла приют и работу. Жила здесь же, в школе. Выполняла кой-какую посильную работу – помогала в столовой, давала звонки, мыла полы…

- Да, да, - Дарья энергично закивала, - Это она, только, видимо, фото совсем старое… Вы ведь… тоже помните её?

- Помню, как не помнить. Одинокая, слабоумная и совершенно безобидная старушка, - Олег внимательно и, одновременно, смущенно поглядел на Дарью, - В чем суть, я не пойму. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что Надежда Прокопьевна восстала из могилы и похитила твою дочь?

- Из могилы…, - плечи у Дарьи опустились. Она и не подумала, что если бы баба Надя была жива, ей было бы уже к ста годам…

- Уволена по причине смерти в 1988 году.

- То есть практически сразу после того, как…

- К чему ты клонишь? – Олег закрыл папку и посмотрел на собеседницу.

- Я не знаю, - уныло призналась Дарья, - Но это так… похоже… Я помню ее комнатку по пути к гардеробу. И лестницу, ведущую ниже – в какой-то глубокий подвал. С железной решеткой… Я тогда потеряла сменку, пошла к бабе Наде за помощью, но не нашла ее ни на своем месте у звонка, ни в столовой, ни в ее комнате, а потом увидела свой мешок. Он лежал в самом низу, за той дверью! Всего-то стоило спуститься и протянуть руку между перекладинами….

Дарья сглотнула, пальцы ее судорожно переплелись под грудью.

- Я так и сделала, только мешок не достала, потому что кто-то его отдернул прочь… в темноту. Дверь же оказалась открытой, и я пошла…А дальше совсем темно… Что это за место было?

- Когда началась война, там сделали бомбоубежище, единственное на весь поселок, но очень просторное. Оно соединялось подземными коридорами с детским садом, расположенным напротив. Естественно, после войны засыпать его никто не стал, навесили только с двух сторон крепкие решетки, чтобы детишки случайно туда не забрели.

- А дальше?

- А дальше был Чибис, - Олег вздохнул, явно не желая погружаться в воспоминания,- Он работал в детском саду сторожем. И, конечно, имел доступ к ключам от бомбоубежища. Видимо, он решил, что это отличное место, чтобы расправляться с детишками. С одной стороны, школа; с другой – детсад. Ясно, что он каким-то образом смог сделать дубликат со школьных ключей. Спускался в переход из детского сада и через несколько минут был уже у школьной решетки. Таился, следил, высматривал, потом приманивал. Возможно пресловутой сменкой… Только не понятно, куда потом девал тела, ведь те переходы потом обшарили вдоль и поперек, и ничего не нашли. Кроме мальчика, которого он утащил прямо из детского сада и которого не успел спрятать. А после того, как его поймали, администрация приняла решение заложить эти двери, и где-то через год дело было сделано.