Маг

– Пока на ней браслет, тебе не о чем беспокоиться, – философски заметил Макс, когда я отмахнулся от вылезшего с изнанки хвоста и поймал в руки упавшую сверху Пакость. – Готов признать, что на Востоке знают толк в наказаниях. Интересно, кем был ее отец, если за его убийство Лорне дали именно такой выбор: смерть или вечное унижение?

Я всунул недовольной нурре золотой, чтобы не сопела и не смотрела на меня с такой укоризной.

– Меня больше удивляет, почему она выбрала второй вариант. Ведь умереть было намного проще.

– Согласен. Чтобы так жить, надо иметь много мужества.

– Вот именно, – вздохнул я. – Даже не всем мужчинам это под силу, а женщина… хотя, может, на самом деле выбора у нее и не было? Может, кто-то очень хотел, чтобы она подольше мучилась?

– Что ж ты не спросил, пока она была здесь?

Я поморщился:

– Не люблю женских слез.

– Она не плакала.

– Нет. Но ей было больно, когда мы об этом заговорили. И Лорна очень старалась этого не показать.

Макс озадаченно замолчал, а потом сказал:

– Я, если честно, ничего такого не заметил. Хотя, полагаю, опыта в этом деле у меня гораздо больше, чем у тебя в твои… сколько? Двадцать три? Двадцать четыре года?

Я поднял голову и внимательно посмотрел на потолок, откуда раздавался голос:

– В моей башке, помимо меня, живет и здравствует старый травник, который повидал в своей жизни много людей и порой врачевал не только тела, но и души. А еще там успела прочно угнездиться личность карателя, которого продали в Орден собственные родители. И душа мальчишки, убитого бывшим лучшим другом. Как думаешь, этого достаточно, чтобы я начал разбираться в чужом горе?

– Ты прав. Извини. Я не подумал.

– Ничего, бывает, – ровно отозвался я и отмахнулся от обеспокоенно ткнувшегося в щеку Изи, который прекрасно чувствовал мое настроение, хотя и не всегда понимал его причины. Затем заметил, что Пакость вдруг перестала жевать и, замерев с огрызком золотого молга в зубах, тоже внимательно на меня уставилась. Еще через тину с изнанки вынырнули оба улишша, благо на улице давно стемнело. Потом что-то снова виновато пробормотал дом…

А затем от Ули пришел четкий сигнал – в кабинете нииса объявился долгожданный гость.

Я раздвинул губы в нехорошей улыбке и, краешком сознания просматривая передаваемые улишшем картинки, прошел в ванную, где для начала разделся, сменил личину на облик мальчишки Рани. Подождал пару ун, пока Ули подлечит разбитую голову. После чего сбросил на пол грязные тряпки, умылся и, достав из-под кровати мешок с пожитками из старого логова, облачился в свою привычную одежду для ночных вылазок.

– До утра не жди, – бросил я вслух, уходя на изнанку. А затем свистнул нуррятам и, подхватив на руки Пакость, выпрыгнул из окна, надеясь, что Макс подчистит за мной грязь и уберет с плитки следы крови, которые остались после смены матрицы.

Бежать на своих двоих через половину города было, конечно, неудобно. Тем более сразу после обретения нового тела. Но благодаря Пакости и выносливости нурра особой проблемы это не составило, и в нужный район я добрался еще до полуночи.

К тому времени поздний гость от нииса уже ушел, а сам ниис наконец-то отправился на боковую. Но я не стал его тревожить – сейчас меня интересовал лишь посетитель. Поэтому пока мои нуррята незаметно шли за ним по подземному тоннелю, я нагонял их по земле, срезая углы и вовремя меняя направление. И добрался до нужного дома всего через полрина после того, как там объявился интересующий меня человек.

С улишшами мы встретились на крыше соседнего дома, откуда был хорошо виден скромный двухэтажный домик, явно рассчитанный на две семьи. У него была общая придомовая территория, обозначенная одним забором, два отдельных входа, два деревянных крыльца и два крохотных балкончика на втором этаже. При этом одна половина дома была погружена в темноту, а на второй почти во всех окнах горел свет. Ровный, спокойный, довольно слабый свет магических светильников, которые в этом квартале мог себе позволить далеко не каждый.

Внизу, на кухне, виднелось три человеческих силуэта – миниатюрный женский и два детских, которые то и дело начинали с азартом носиться вокруг стола и отвлекать занятую готовкой мать от важного дела. Лиц я не увидел – с изнанки деталей было не разглядеть. Да и не интересовали меня такие мелочи, хотя, конечно, сам факт того, что в этом доме проживали посторонние, меня несколько удивил.

Однако почти все мое внимание было приковано ко второму этажу. Вернее, к приоткрытой балконной двери, за которой виднелась погруженная в полумрак спальня и возле которой стоял и молча курил коренастый мужчина с хорошо узнаваемой восточной внешностью.

Ну здравствуй, Рез…