Маг 11 (СИ)

Потом вижу, что она пока смотрит на меня с опаской, а Пистолькорс положил руку на кобуру, показывая, что он за мной присматривает в реальном времени.

— Для этого мне даже не придется касаться цесаревича! Совсем!

— Откуда вы это знаете? — вдруг выдыхает императрица.

Я удивленно смотрю на нее и не сразу понимаю, о чем она спрашивает.

Потом до меня доходит смысл вопроса, и я поясняю с большой уверенностью:

— Я вылечил уже не одну сотню умирающих людей! Так что с болью цесаревича справлюсь!

Вот это здорово сильное заявление, как я вижу по лицам императрицы и камер-юнкера.

Сотни вылечил своей силой? Да еще умирающих?

На это, конечно, на самом деле не очень похоже, когда я кручу лопасти или заставляю прыгать бумажную лягушку.

А чего скромничать, я ведь не вру ни разу! И должен побыстрее создать правильное впечатление о себе, раз уж вылез с такими предложениями.

— Как это будет выглядеть? — спрашивает постоянно страдающая из-за сына и поэтому часто безутешная мать.

Для нее с мужем — это самая главная точка боли в жизни, страдающий неизлечимой болезнью наследник.

— Очень просто. Я возьму один предмет из моего саквояжа и подержу его над локтем цесаревича немного времени. После этого опухоль с кровоподтеком пропадут, а я сильно устану.

— Какой предмет вам нужен? — тут вмешивается Пистолькорс, решивший помочь императрице, видя, что она находится в растерянности.

— Один из тех камней, они являются усиливающими линзами для моей силы, — объясняю я и вижу, что императрица колеблется, как и камер-юнкер.

Зато цесаревич, не переживая ни секунды, тут же задирает рукав сорочки и кладет ее на одеяло, готовый к лечению.

Он хорошо расслышал мои слова и теперь искренне надеется, что дядя сделает такой же фокус с его рукой.

— Как мы можем быть уверены в том, что вреда Алексею не будет нанесено? — глухо спрашивает Александра Федоровна, пристально изучая мое лицо.

— Моим словом и делом я могу это доказать сразу. Вы же убедились, что сила у меня имеется? Ведь все, что вы могли видеть здесь, не сможет повторить никто из сейчас живущих людей. Так что я не обманываю вас, я и правда могу вылечить цесаревича. От того, что его сейчас мучает.

Однако, императрица не может решиться на такое действие без мужа, и я ее хорошо понимаю.

— Если опухоль не спадет, а цесаревичу станет хуже, пусть господин камер-юнкер прострелит мне голову за дверью, — негромко говорю, глядя в глаза Пистолькорсу.

И добавляю:

— Я могу подождать с лечением, пока не приедет император. Но, зачем лишнего страдать цесаревичу? Тем более, лечение его императорского высочества — это совсем не все, зачем я пришел во дворец. Мне необходимо много о чем поговорить с вами и вашим мужем, моим императором.

Немного особой верности престолу будет подпустить не лишним, как мне кажется.

Эти мои слова показывают, что я сказался фокусником и проник в дворец преднамеренно и с каким-то далеко идущим планом. Однако, приходится выкладывать правду-матку понемногу, чтобы объяснить свое появление здесь.

— Мама! Разреши дяде фокуснику полечить меня, — вдруг раздается голос слабый от волнения цесаревича, — Мне так надоело лежать в постели целыми неделями. И боль никогда не кончается.

— Вы обещаете чудо? — вдруг спрашивает меня камер-юнкер, видя, что мать совсем потерялась от моих слов.

— Клянусь, что уберу опухоль с локтя цесаревича.

— А с колена? — продолжает спрашивать меня он же.

— Да, и с колена тоже. На это у меня сил хватит, — уверенно отвечаю я.

— Ваше величество! Думаю, что Сергей может помочь Алексею! Я уже видел творимые им чудеса и могу ответственно заявить — так не сможет никто! Сейчас я позову дежурный взвод, он оцепит эту комнату на всякий случай! — предлагает Пистолькорс императрице.

Это правильно, подстраховаться никогда лишним не будет.

Второй офицер по его команде убегает поднимать охрану дворца, я пока возвращаюсь к стене комнаты и сажусь на кресло.

Вижу гневный взгляд Распутина, прожигающий дыру на моем лице, пожимаю плечами и говорю в ответ:

— Так нужно было, Григорий Ефимович! Ты уж не сердись на меня, дело у меня очень важное и всей страны касается. Поэтому мне во дворец необходимо было попасть! Поэтому и пришел к тебе. А цесаревича я сейчас вылечу от ушибов, ничего у него болеть не будет!

— Здоров ты врать, Сергей Жмурин! — видно хорошо, что Распутину совсем не нравится, что кто-то другой теперь лечит цесаревича, подменяя его на этом ответственном посту.

Ну, или просто создает такую видимость.

А он сам собственноручно привел такого хитреца в дворец и представил императрице, да еще и хлопотал за меня усиленно. Чувствует себя сейчас полным дураком, наверняка, Старец Григорий.

Это его монополия и ниша при царском дворе, а теперь он может лишиться влияния на венценосную семью.

— Не только лишиться влияния, но и в ссылку вполне возможно вскоре отправишься, Старец Григорий, — думаю я про себя, — Раскобелился ты здесь больно и лишний негатив к царю привлекаешь.