Маг 12

— Что болит, уважаемая Александра Александровна?

— Низ живота.

— Хорошо. Я вас сейчас вылечу, только, зная, что вы умеете тайну хранить, все-таки еще раз попрошу — никому ни слова!

— Обещаю! — отвечает супруга камер-юнкера, — А что показывать? Саша, может, ты выйдешь?

Это она мужу говорит, тот смущается, но, выходить не собирается.

— Сашенька, Сергею Афанасьевичу не нужно тебя осматривать. Он лечит совсем по-другому!

Не знаю, неужели он еще не рассказал супруге, как я лечил цесаревича, ведь, он же непосредственный свидетель произошедшего там чуда. Ну, может, и правда обо всем случающемся во дворце держит язык за зубами.

Супруга, конечно, в полном недоумении, только я согласно киваю головой:

— Да, Александра Александровна, показывать мне ничего не требуется, только укажите место, где у вас болит рукой.

Она показывает на себе через одеяло источник боли, я медленными пасами вожу руку, потом, сделав усталый вид, перехватываю камень в другую руку и через еще пять минут заканчиваю сеанс.

Хозяйка чувствует себя резко выздоровевшей и упрашивает меня попить с ними чая.

— Как же удается нашему Старцу находить таких самородков, как вы, Сергей?

Мы пока идем в залу, где ждем чай и хозяйку, сразу заметно повеселевшую и переодевшуюся.

Я чуть чаем не поперхнулся от такого признания Сашеньки. Ну, они с мужем, особенно она — настоящие фанаты Распутина и даже мое невероятное умение лечить людей как-то подвели под влияние него самого.

— У Старца самого много необъяснимого и потрясающего! — никак не выдал я свои чувства.

О том, что именно я настоял отправить его на днях в ссылку в свое родное село — хвастаться не стану и вообще, среди поклонников Старца слова против его авторитета не скажу.

Это же он — мой первооткрыватель, а то, что я использовал его знакомства и связи — нормальное дело. Будет хоть какая-то группа поддержки и у меня, если Старец Григорий меня официально не проклянет перед отъездом.

Так что теперь я жду, когда Старец появится во дворце и произойдет прощание на какое-то долгое время.

Я настаиваю перед Александрой Федоровной, что не раньше того момента Григорию можно будет вернуться, как станет понятно, что России удалось увернуться от напрасного кровопролития, а престол уже не в такой опасности находится.

Глава 7

После того, как я покинул гостеприимную квартиру Пистолькорсов, еще раз напомнив теперь счастливым супругам о тайне вкладов, то есть, полном и абсолютном молчании о самом излечении Александры Александровны, я пешком прогулялся по рабочим кварталам Петербурга с Английского проспекта до Садовой улицы.

Не уверен, что сможет долго держать рот на замке Александра Александровна про такое чудо, но, может расскажет какой-то подруге своей, самой больной или с больным ребенком.

Кое-какая реклама мне тоже требуется по высшему обществу, чтобы понемногу партию своих сторонников и поклонников создавать. Есть у меня такая возможность, очень дорогая, прямо фантастическая для этих времен, так что могу любого искреннего противника Николая Второго, если примитивно это называть, смешивая личность царя со всем самодержавным строем, за пять минут лечения в фанатичного сторонника самодержавия перевербовать.

Если лекарь-спаситель просит настойчиво. а человек нормально внушаемый.

Когда вопрос стоит о долгой, здоровой жизни, неважно — своей лично, любимой женщины, тех же детей или страшной, неотвратимой смерти — тут любой поменяет взгляды по убедительной просьбе такого впечатляющего Лекаря.

Выглядит Коломна довольно затрапезно, но и приличные дома попадаются с чистой публикой. Много всяких чайных и обжорок в подвадах, потом дошел до Мариинского театра, там уже все внешне покрасивее оказалось, заметно более зажиточная публика проживает.

Добрался без приключений до гостиницы, обошел ее стороной, вошел в нужный двор и начал подниматься медленными шагами по узкой лестнице к своей комнате под крышей.

И тут меня ждет сюрприз, пока я тихонько переставляю ноги, сверху мне послышался какой-то шум и кряхтенье.

Я уже стою на четвертом этаже и внимательно прислушиваюсь к тому, что происходит выше.

А происходит там что-то нехорошее, поскрипывают доски, потрескивают время от времени и, значит, кто-то собирается попасть в снятую мной комнату, воспользовавшись отсутствием хозяина. Дверь распахнуть не смогут, даже если вывернут петли засова или подберут ключ к замку, однако, все равно пока не сдаются лихие люди.

— Дверь в парадную вроде открывалась. Глянь вниз, — услышал я шепот обостренным слухом.

Какая тут парадная, оговорился грабитель, самая такая черная лестница, страшная и замурзанная. Для совсем бедноты разной.

Накинул на себя невидимость и замер, поднявшись на пару ступенек лестницы.

Через перила перегнулась голова молодого конопатого паренька в рабочей блузе, он с минутку внимательно прислушивался и присматривался в узкий проем лестницы. Потом голова убралась из поля зрения.

— Никого. Или зашли уже, — услышал я шепот.

— Давай, помогай! Не могу понять, что ее держит, — услышал я сопение в ответ.