Маг 17

Создавать новое министерство Правды император не согласился. И так в закон внес что-то среднее между моими предложениями и своими мыслями. В любом случае наказания за явный подрыв основ самодержавия и ту же клевету значительно усиливаются, неоднократное использование грозит солидным штрафом и даже двумя годами ссылки.

Ну, это уже прогресс, раньше только отпетых профессиональных революционеров в Турухтанский край отправляли на такой немилосердный срок поскучать в глуши, а теперь туда поедут слишком наглые журналюги со своими редакторами.

Раз император не соглашается с моей идеей перевести отношения с классом капиталистов-фабрикантов на гораздо более жесткие, поэтому в следующий раз мы обсудили другую тему.

Возможно, ему так виднее или я сам далеко не все знаю, поэтому особо не зацикливаюсь на какой-то одной неудаче.

– Есть у вас и ваших мудрецов из будущего что посоветовать мне по крестьянскому вопросу?

Вот такой вопрос оказался внезапно в повестке. Однако тут я ему не могу особо ничем помочь, как бы не хотел.

– Государь, сколько не изучал эту тему – ясного и четкого ответа у меня нет!

– Даже так? – довольно улыбается Николай Второй. – Не часто у вас нет чего сразу умного мне сказать.

Да, он определенно доволен, что мои современники не нашли правильного ответа на этот вопрос. Да его просто в природе нет.

– В этот раз нет никакого спасительного рецепта. Вопрос очень сложен и не имеет простого решения. Одни умные люди советуют продолжать реформу Петра Столыпина, вторые ругают ее. Так что все довольно непонятно.

– А сами что думаете? – император общается со мной на "вы" постоянно, что меня вполне устраивает.

– Мое мнение – реформу лучше продолжить. Выделять крестьян из общины, выдавать деньги на переезд на Урал и в Сибирь, раз в центральной России лишней земли нет. Устраивать переворот, пытаясь отнять лишнюю землю у дворян – это тем более самоубийственно для власти в наши дни и в нашем положении. Давать кредиты на выкуп ее крестьянам – никакого бюджета не хватит. Остается только выделять эффективных собственников, так называемых кулаков-мироедов.

Император согласно кивает головой, похоже, что тут наши мысли сходятся.

– Тут ничего не поделать революционным путем, возможна только постепенная эволюция с разрушением прежнего сельского миропорядка. Выделение из общины переселенцев на восток, просто желающих уйти в город и еще какой-то части плохих хозяев и неудачников по жизни. Их долю выкупят богатые мужики, еще останутся в селах середняки, остальные мужики или станут батраками, что вполне нормально или уйдут за работой в города, что тоже необходимо для развития страны. В деревне сейчас живет больше восьмидесяти процентов населения империи и в городах около восемнадцати процентов. Во всей империи сто семьдесят один миллион населения, еще в Финляндии около трех миллионов ста сорока тысяч. Гигантская страна на самом деле, государь. В Привислинских губерниях около двенадцати миллионов проживает, без Холма если считать. И четверть промышленного производства там сосредоточено на передовом западе Российской империи.

– Поэтому жалко Польшу отпускать в самостоятельное плавание, тем более, чтобы по вашим раскладам отдать эту промышленность немцам, – подкалывает меня император.

– Ну, можно и не отпускать пока, немцы сами вряд ли на такую удачу надеются. Большая часть этого производства на деньги России создана. Когда ваши предшественники продолжали заигрывать с поляками, строить им железные дороги и ту же лодзинскую агломерацию ткацких фабрик. Только католическое общество польское не позволит себя ни в какой мере в православную Россию ассимилировать. Там русских всего меньше трех процентов населения, и все они при содержании армии прописаны. Глубоко чуждый нам и сильный народ с великой историей, ничего с ним не поделать в перспективе.

И с этим утверждением согласен Николай Второй.

– Пора заработанные деньги в России оставлять, ввести со временем налог на вывод денег из страны. Небольшой, процентов пять от суммы, или десять, чтобы здесь вкладывали свою прибыль и наши, и заграничные фабриканты.

– Союзники такому шагу очень воспротивятся, – заметил император.

– Ничего, государь, за такую сумму можно и поспорить с ними, да и просто наплевать на их искренние и очень дружественные советы, как нам лучше жить! – усмехаюсь я. – Чтобы мы сильно не разбогатели и от них постоянно зависимость имели.

– Тем более это всего на два года, уже после июля четырнадцатого совсем союзникам не до того окажется, когда Россия вырвется из западни! А сейчас им деваться все равно некуда, сами точно на разрыв не пойдут. Продолжат гладить Россию по шерстке, как доверчивого ослика, размахивая морковкой перед носом, – довожу я свою мысль до императора.

– Пусть пять процентов тратится на улучшение жизни своих рабочих, а пять в казну выделяют. Или вкладывают в страну, с этим бы построже нужно себя вести, государь. Выводить деньги нельзя совсем запрещать, но какой-то прогрессивный налог стоит брать.

– Такое можно в принципе устроить, – задумался император.