Маг

В голове у меня мелькнул вопрос: «Почему это он сказал – вернешь?» – но долго мне размышлять не дали. Гномы одновременно сбросили свои мешки, и в их руках появились секиры. Зопин, не дожидаясь, когда я соображу, что ответить, выпучил глаза и заорал:

– Эй ты, лещик к пиву, чтоб твой Единый и неделимый икал двое суток кряду. Ты что, надеешься, что твои восемь косоруких нас остановят?…

– В таком случае мы вас уничтожим!… – проорал в ответ апостол Пип и осадил свою лошадь несколько назад.

Его люди медленно двинулись вперед, охватывая нас кольцом. Я быстро оглядел нападавших.

У всех восьмерых было парное оружие – шпага и короткий широкий кинжал, напоминающий охотничий нож. Только второй справа держал в левой руке длинную рапиру, а правой сжимал узкий и длинный кинжал, напоминавший мезирикордию. Кроме того, на всех были надеты нагрудные кирасы. Я снова перевел взгляд на апостола Пипа. Он неподвижно восседал на своей лошади метрах в двадцати oт нас и представлял собой прекрасную мишень. Болт уже находился в направляющем пазу арбалета, поэтому я резко вскинул оружие и спустил тетиву. И сразу понял, что попал. Болт пошел точно в район грудной клетки всадника… но в метре от цели, словно воткнувшись в доску, замер, дрогнув оперением, на секунду завис в воздухе и упал не землю. Узкие губы апостола Пипа слегка тронула довольная усмешка. Я быстро прощупал окружавшее апостола пространство, и мне стало ясно, что его окружает какое-то защитное поле. Что ж, простенько, но надежно. Тем более что зарядить арбалет снова у меня просто не оставалось времени.

– Дядя Илюха, – раздался рядом встревоженный голос Данилы, – мой свисток чем-то забит…

Я бросил быстрый взгляд на него. Данила тряс свисточек, словно пытался его освободить от песка, и снова безуспешно пытался в него подуть. Значит, и здесь Пип принял меры предосторожности.

– Опин, Зопин… – отрывисто скомандовал я, – …прикрываете меня с флангов. Данила, держись сзади и не высовывайся. Если кто-то прорвется к тебе – кричи. Ванька… – я бросил взгляд вниз, себе под ноги, где топорщилась черная шерсть кота, – …не суйся, это тебе не сверху на врага кидаться. Побереги свою шкурку!

Я почему-то решил, что гвардейцы Пипа не слишком опытные фехтовальщики. И кроме того, у нас было небольшое преимущество – враг поднимался к нам снизу, по склону холма.

Гвардейцы, увидев, что мой арбалет и Данилкин свисток бездействуют, наступали смело и даже как-то торопливо. Первым, опередив товарищей, подбежал вояка со шрамом через всю правую щеку, обутый почему-то в ботинки на шнурках. И с ходу, не раздумывая и не приняв боевой стойки, рубанул своей шпагой со всего размаху. Я принял его клинок на дагу и, закрутив, отбросил в сторону. Он, ожидая, видимо, такого же лихого рубящего удара, вскинул свой кинжал, но я, сделав резкий выпад, просто ткнул его острием шпаги в кирасу напротив сердца. Опин оказался прав, моя шпага пропорола металл кирасы словно лист бумаги и вошла в тело горемыки сантиметров на двенадцать, чем удивила его до смерти. В буквальном смысле. Он на секунду застыл, широко раскинув руки и изумленно глядя на торчавшую из его груди сталь, и тут же рухнул на траву, не издав ни звука. Я едва успел освободить клинок.

Столь скорая расправа чрезвычайно охладила пыл его товарищей, и они резко притормозили. Но позади них раздался хриплый фальцет Пипа:

– Вперед!… – и они возобновили атаку. Но на этот раз они действовали значительно осмотрительнее.

Теперь меня атаковали сразу трое. В центре расположился тот самый левша с рапирой, по бокам его атаку поддерживали два охламона, владевших оружием, похоже, не лучше своего уже убитого товарища. Еще двое обходили нашу группу с боков, отвлекая внимание гномов, а двое оставшихся старались зайти нам в тыл.

Мой главный противник, не обращая внимания на зажатый в правой руке кинжал, принял классическую боевую стойку французской школы и тут же из шестого соединения, показав прямой укол, попытался провести атаку переводом вниз. Я принял вторую защиту, подобрав правую ногу под себя, и ответил ударом по голове с кругом слева, одновременно отводя дагой неловкую попытку левого гвардейца провести атаку. Владелец рапиры по-кошачьи отпрыгнул назад, уходя от удара, а правый гвардеец попытался достать меня своим клинком, но встретил предплечьем мою завершающую круг шпагу и отскочил с воплем и окровавленным рукавом.