Маг

– Прямых улик нет. Мы не можем обвинить Единого-Сущего и его Храм в запрещенном применении магии без доказательств. Таков закон, и не нам его нарушать! К тому же есть сообщения еще более страшные...

– Что же может быть еще страшнее? – блеснув глазами, спросил Многоликий.

Шестиликий Галл зябко повел плечами и, понизив голос, ответил:

– В мире появились... безликие! Вот что сообщил мне бургомистр одного маленького городка на берегу Нароны.

К одному из жителей города приехала родная сестра. Она работала служанкой у очень богатого и уважаемого купца, жившего неподалеку от Некостина. Купца звали трехликий Патас. Он также отказался признать новую... веру... и открыто уходил из города охотиться в облике рыси. Кончилось это тем, что однажды ночью к нему в дом вломились четыре человека. Женщина, которая рассказала эту историю, говорит, что она увидела этих людей случайно. Она не пошла, хотя давно собиралась, к своей подруге, и когда в дверь заколотили, она спряталась в шкафу, в коридоре.

Так вот, когда Патас открыл дверь, в дом ворвались четверо огромных полуголых мужчин, на голову выше любого местного жителя. Они сразу надели на Патаса металлический ошейник, такой же, какой, по слухам, надевают на проходящего обряд. Патас орал и отбивался, но ни звука не было слышно. Его быстро скрутили и увели. Больше его никто не видел. Женщина говорит, что у этих людей были совершенно неподвижные, тупые лица, пустые, словно стеклянные глаза, они действовали очень слаженно, но совершенно беззвучно, как будто им вырезали языки. Двигались они быстро, но как-то механически, рывками, будто кто-то дергал их за руки и за ноги. И вообще они были похожи на людей только внешне. Индивидуального человеческого облика у них не было. А прибывший накануне в городок апостол Храма заявил, что Патаса призвал к себе Единый для ответа за неповиновение. Женщина была очень напугана и наотрез отказалась возвращаться назад. И такие слухи приходят из разных мест...

Многоликий откинулся на спинку кресла и, наклонив голову, задумался, теребя свои длинные белокурые локоны почти серебряного цвета. В кабинете повисло молчание.

В это время за гобеленом, затаив дыхание и жадно слушая разговор, притаился мальчик лет восьми. Он был одет в черный камзольчик, черные замшевые штанишки, заправленные в черные же сапожки с наискось срезанными голенищами. На его поясе в черных, расшитых золотом ножнах висела коротенькая рапира с витым, богато украшенным эфесом. В глубоком полумраке комнаты только она, да еще непокрытая беловолосая голова выдавали его присутствие.

Наконец хозяин кабинета поднял голову:

– Ну что ж, Галл, завтра ты отправишься в Храм для беседы с этим таинственным Единым-Сущим. Отправишься в первом облике. Я понимаю, что долететь до Некостина тебе гораздо проще, но ты поедешь верхом. По пути ты лично выяснишь, насколько эта новая... «вера»... опасна и насколько она угрожает нашей стране. Можешь идти. Подбери себе свиту и отдохни перед дорогой.

– С твоего разрешения, Многоликий, я хотел бы этой ночью поохотиться. Судя по всему, мне теперь не скоро придется встать на лапы...

– Конечно, Галл, лес к твоим услугам. К сожалению, я не смогу составить тебе компанию, слишком много забот... Кстати, не забудь записать все, что ты увидишь в пути, и для доклада, и для архива...

Галл легко поклонился, нахлобучил серую шляпу с роскошным плюмажем на свою светлую, слегка рыжеватую голову, плотнее запахнулся в темно-серый плащ и вышел из кабинета.

Мальчишка оторвался от портьеры и на цыпочках направился в сторону выхода, однако его тут же остановил голос:

– Принц, я знаю, что ты за ковром! Изволь подойти ко мне.

Мальчик вздохнул. Опять ему не удалось поймать мгновение, когда отец раздвоил сознание, обшарил всю комнату и поймал его. Он повернулся и, откинув гобелен, вошел к отцу...

– Судя по твоему поведению, ты начал интересоваться государственными делами? – с улыбкой спросил Многоликий.

– Нет, отец. – Мальчик был серьезен. – Просто я хотел попросить разрешения пойти на охоту с Галлом, но не смел мешать вашей беседе.

– Ты хочешь участвовать в ночной охоте? – переспросил Многоликий с сомнением в голосе.

– Да, отец! Очень! Я уже вполне большой!.. И потом, я же буду вместе с Галлом...

Многоликий задумчиво посмотрел на сына, а потом проговорил:

– Ну что ж, попробуй. Только пусть Галл возьмет еще двоих гвардейцев. Все-таки ночная охота довольно опасное занятие...

– Спасибо, отец, – просиял мальчик.

– И кто же сегодня будет охотником? – На лицо Многоликого вернулась улыбка.

– Рыжая рысь! – подпрыгнув от нетерпения, воскликнул мальчишка.

– Ну беги... – отпустил Многоликий сына.

Мальчишка еще раз подпрыгнул и метнулся к двери. Захлопнув за собой тяжелую резную створку, он, привычно придерживая эфес левой рукой, побежал по каменным коридорам, сквозь анфилады комнат, задерживаясь только для того, чтобы открыть многочисленные двери. Наконец он выскочил во двор замка и, стрелой промчавшись по каменной лестнице, оказался на крепостной стене замка.