Маг

И к моему глубочайшему удивлению, Зопин даже не подумал на этот раз вступить в пререкания. Он молча поскреб свой колпак и направился к костру, на котором уже закипала вода в котелке. Но тут вывернулся Данила.

– Давайте попробуем его... – заявил он с горящими глазами.

– Как это попробуем?.. – обернулся к нему Опин, и тут мы увидели, что мальчишка протягивает нам неизвестно откуда взявшийся гвоздь-сотку.

– Не... – улыбнулся и покачал головой гном, – рано его еще проверять. Пусть он часок отдохнет, загорит на свету.

– Как это – загорит?.. – переспросил Данила.

– Ну ты знаешь, когда клинки куют, их потом закаляют... – Данила утвердительно кивнул. – А выращенная Сталь должна побыть немного на свету. Вот когда она станет такой же, как эта, – он кивнул на шпагу в моих руках, – тогда и попробуем.

И он ловко выхватил из пальцев Данилы гвоздь.

– Завтракать будете? – позвал нас Зопин от костра, причем сделал он это как-то неуверенно и грустно. Опин резко повернулся и с тревогой поглядел в его сторону, а затем вдруг озорно улыбнулся и потопал к костру.

Как только мы подошли, кот, конечно же, был первым, Опин хлопнул своего коллегу по плечу и заявил:

– Слушай, я ведь тебя еще не поблагодарил за корешок. Ох и хорош корешок у тебя получился! Я как его посадил, сразу почувствовал: тянет! Только знай направляй! Так что спасибо тебе огромное. Корешок-то в этом деле... – он повернулся к нам, – ...почитай половина успеха.

Зопин залился довольным румянцем и смущенно начал бормотать:

– Да я чего... Я, конечно, старался. Ну так ты знаешь, я этого... разгильдяйства и кое-какшиства не люблю! Я если за что берусь, так у меня только высший сорт! Я...

«Похоже, его опять понесло...» – подумал я.

– Ты корень сделал – и спасибо. А «я» свое себе под мышку засунь, пусть оно пригреется и заснет!.. – грубовато осадил его Опин. – Звал завтракать – давай!..

И он сурово уставился на Зопина.

Тот подавился очередным «я» и начал суетливо разливать чай из котелка. Рядом с костром на чистой тряпице были разложены большие куски хлеба с мясом и какой-то зеленью. Получив в руку кружку с ароматным варевом, каждый из нас подхватил ближайший бутерброд, и на время на поляне воцарилось молчание, прерываемое только довольным урчанием Ваньки, трудившегося над своим куском мяса.

Через полчаса мы уже шагали по знакомой тропе через лес, причем у меня за поясом справа, рукоятью вниз торчала парная к моей шпаге дага. Опин предупредил, что к делу она будет готова «через часок».

– А уж к переправе она будет не хуже твоей длинной, – самодовольно заявил необычный кузнец. Клинок даги и вправду значительно потемнел и стал почти неотличим от шпажного. Я попытался поблагодарить гномов, но они замахали руками.

– Какие благодарности... Твой болт арбалетный нам вовек не отблагодарить...

А еще через час мы вышли на опушку. Неширокий, всего несколько десятков шагов, луг, поросший высокой травой, сбегал от последних деревьев леса к песчаному берегу реки. Над рекой стояла плотная пелена тумана. Казалось, что эти белесые упругие клубы скатились со всей окрестности в излучину и накрыли текучую горячую воду своим прохладным телом. Из-за тумана не было никакой возможности оценить ширину реки. Метрах в двухстах справа смутно выглядывало из тумана темное невысокое строение, в котором я угадал дом Гарона. Но пройти к нему мы не могли, поскольку нас уже ждали.

На песчаной отмели выстроилась вся погоня. Апостол Пип восседал на лошади, возвышаясь над своими спешенными гвардейцами. Те растянулись цепочкой по двум сторонам от него и уже держали в руках оружие. Несколько минут мы молча разглядывали друг друга. Я лихорадочно искал возможность избежать схватки, хотя в душе понимал, что это невозможно. Наши противники тоже чего-то выжидали или просто несколько растерялись, увидев, что наш отряд удвоился.

Но вот апостол Пип тронул свою лошадь и, выдвинувшись вперед, прокричал:

– Эй, Белоголовый, мы согласны пропустить тебя и твоих спутников, если ты вернешь нам принца с его серебряным хлыстом!

В голове у меня мелькнул вопрос: «Почему это он сказал – вернешь?» – но долго мне размышлять не дали. Гномы одновременно сбросили свои мешки, и в их руках появились секиры. Зопин, не дожидаясь, когда я соображу, что ответить, выпучил глаза и заорал:

– Эй ты, лещик к пиву, чтоб твой Единый и неделимый икал двое суток кряду. Ты что, надеешься, что твои восемь косоруких нас остановят?..

– В таком случае мы вас уничтожим!.. – проорал в ответ апостол Пип и осадил свою лошадь несколько назад. Его люди медленно двинулись вперед, охватывая нас кольцом. Я быстро оглядел нападавших.