Маг 9 (СИ)

То есть, простую проверку осмотром полицейским патрулем на улице или вокзале я пройду, однако, с проверкой через компьютерные сети МВД точно не справлюсь. Как есть, точно настоящий иностранный агент под прикрытием окажусь.

Если залечу в полицию и меня там обыщут, точно примут за шпиона заграничного. Высочайшего качества документы, все честь по чести, ни до чего не докопаться, никаких следов подделки.

Только, именно эти номера паспорта, прав и того же свидетельства на Пежо именно на этого гражданина Олега Протасова никогда не выдавались в этом мире.

У него все подобное есть, только, оно все тоже свое, с совсем другими номерами документов, своим номером ГУВД и датой выдачи.

И Пежо четыреста шесть старенького никогда не было, раз есть новая Субару.

Нет, когда-то оно возможно и было, только, чтобы свидетельство о регистрации такой немолодой машины оказалось оформлено всего три года назад — это точно не к настоящему в этом мире Олегу Протасову. Не тот у него уровень жизни теперь и, наверно, уже много-много лет не тот, чтобы связываться с такими автомобильными раритетами.

А вот меня случайно попавшаяся старая машина с живым шикарным, почти вечным турбодизелем, очень порадовала тогда. Сделал кузовщину и подвеску, собрался радовался расходу в шесть литров на сотню еще много лет.

Ну, такие у меня были тогда радости в теле простого слесаря по ремонту подвески автомобилей.

Жизнь у Брата изменилась примерно с тех пор, как я посетил своих родителей и приоткрыл им глаза на будущее.

Никак не соотносятся его документы с моим сегодняшним клоном Брата, теперь меня можно назвать и так.

Там, в Черноземье, я был главнее Брата, а вот теперь он поважнее меня будет, все от него зависит. Все на него оформлено, а я могу здесь жить только в его тени более-менее спокойно.

А про мои паспорт и права лучше и не заикаться, их здесь ни в одной базе нет.

Есть полностью легальный загранпаспорт, можно сказать, что абсолютно мой и еще паспорт гражданина России, только, это бывший паспорт Брата. Он его официально потерял и сделал новый, чтобы отдать мне на всякий случай.

То есть, серьезной проверки органами он тоже не пройдет, однако, билеты на поезд с ним можно купить и показать его где-то тоже можно.

На нем мое лицо, это видно сразу. Как, впрочем, и на моем старом паспорте.

Вот на правах меня узнать трудно, что с ними не делай.

Так что все не так просто со мной и моей легализацией в этом мире. С Братом мы уже обсудили всякие варианты, и кое-что придумали.

Вечером мы с ним созвонились, он рассказал мне, что не так легко оказалось и с посещением больницы. То есть, режим охраны прямо как в «Крестах» или другом СИЗО.

Все посещения запрещены строго-настрого, смертельный вирус шутить не будет.

Брат не смог попасть к матери в первый же день. Больница на осадном положении, никого не впускают и не выпускают, как он сказал. Пришлось заходить обходными путями, платить охранникам и медсестрам. Тогда он смог остаться с матерью наедине всего на десять минут. Пустили как бы попрощаться с матерью, почти противогаз заставили надеть.

Пока кто-то там из дежурных врачей уходил на обед.

Матушка сразу же сама стала прощаться с ним, понимая, что умирает, находясь в полном сознании и памяти. Только, постоянно задыхаясь даже на кислороде.

— Отцу передай… — начала она, однако, Брат прикрыл ей рот ладонью.

— Сами передадите. Вы помолчите, сейчас все будет хорошо, — и он прижал лечащий камень сначала к верхней части тела, потом к шее и голове.

— Потратил половину всей маны! На отца немного ушло! — возбужденно говорит он мне открытым текстом по телефону, — Еще на сестру осталось процентов тридцать и на ее детей, тоже тяжело переносят. Мои не болеют пока.

Понять Брата можно, не каждый день спасаешь свою мать от неминуемой смерти.

Эта сим-карта зарегистрирована тоже на него, так что, с кем он там говорил во Владикавказе, про это его тоже могут спросить когда-то. Если мне не удастся остаться полным инкогнито в новой теперь жизни.

Денег в больнице потратить пришлось немало, однако, лечение проведено, мать сразу пошла на поправку. Отец тоже получил дозу лечебной маны и выздоровел мгновенно.

Так что, с ними все нормально и даже очень хорошо, потому что совсем немного народу вернулось к жизни после такой тяжелой формы заболевания, как у нашей матери. После восьмидесяти пяти процентов поражения легких.

Пока ни о чем Брата не спрашивают, только смотрят круглыми глазами на него, а он в бане пропадает все свободное время. Восстанавливает ману, мало ли еще кого-то спасать придется от этой заразы.

Через два дня я добрался на такси до первой железнодорожной станции в городе, «Двадцать второй километр» она почему-то называется. Доехал на такси, выбрался на платформу с солидным чемоданом, рюкзаком, самым большим чехлом для удочек на плече и сумкой с ноутбуком на груди. Немного постоял, подождал на платформе, вскоре забрался в электричку, идущую обратно на вокзал.