Маг Азидал. Король Азгамара

Мастер Воды стоит сгорбившись, я вижу как трясутся колени и руки с трудом поднимаются, и подаю еще больше силы через рог, к нему. Вроде помогло, Лубл выправляет осанку, а пальцы вырисовывают невидимые картины в воздухе.

- Чего пялимся?! - вопль Анхилла едва прорывает рев волн. - Толкай-толкай! Давай, на город!

Первые собрались с силами, разом воздели руки и пространство дрогнуло от единого движения силы. Чувствую, как кипит Астрал, как дохнут там мелкие духи, а те что выжили бегут как могут. И как прекрасно поет магия в руках, сама вырываясь на волю и подкрепляя начинание Лубла.

Окончание заклинания не заняло и минуты. Море вздыбилось единой волной под силой магов, достигло Навары. Одним ревущим рывком громада воды встала над стенами города, закрывая для жителей солнце, и накрыло... Но не водой уже, а трещащим от мороза льдом.

Города больше не видно, его место заняла круглая гора, пышащая белым, стелящимся туманом. Навару закрыл огромный, больше города вдвое, купол из пронзительно синего льда. Стены этого купола плотны настолько, что не пробить никакой катапультой, любые сколы мгновенно зарастут, а толщина льда втрое шире, чем стены самого города.

Когда мы говорили об удержании Высшего Демона, то не шутили. Купол сложно пробить, он восстанавливается, и не даст ничему выйти наружу безнаказанно. Холод вблизи льда так силен, что закаленная сталь крошится, как дешевое печенье. По истине огромное, потрясающие заклинание, способное усмирить и сдержать любое существо.

Сейчас там, внутри купола, темно, холодно, и наверняка до паники страшно. Мир увидел это, и замер тишиной, не то что птиц и людей не слышно, даже ветер пропал. Уставшие маги Гильдии с восхищением оглядывают свое творение, утирают пот с лиц и улыбаются, еще не веря, что это они сделали.

Заклинание уровня Архимага свет не видал долгие года, века прозябала магия на уровне незначительных фокусов и знахарей. Но сегодня все будто вернулось в те славные времена, когда люди сносили горы, где хотели пройти, и волновали моря, просто чтобы полюбоваться волнами в штиль.

В груди растет что-то возвышенное, наполняя гордостью, восхищением и счастьем. Я сморгнул непрошенные слезы, быстро утер костяшками пальцем мокрые веки.

- Получилось, - со сложной эмоцией выдавил Лубл, оседая на землю, он смеется, запрокинув голову: - Ха-ха-ха! Получилось!

Ему вторят другие маги, несут, что в голову придет, смеются, поздравляют друг друга.

- Да, - у меня губы растягиваются в улыбке сами собой. - У нас получилось.

Мир узрел Цитадель Льда.

Глава двадцать вторая. Летописи старика Шумпала.

08. 05. 217 год от основания Гондарии.

Со дня начала завоевательного похода прошел год, один месяц и семь дней.

По широкой улице Озерного Города идет старичок. Неказистая трость гулко стучит по кирпичам мостовой, в унисон с шаркающими шагами. Мало кто обращает внимание на этого старика, что неспешно идет к нижним уровням города.

Старичок и ростом невысок, годы сгорбили прежде прямую и статную осанку, морщины густо избороздили лицо, превратив кожу в пародию на кору дуба. Фигурой воина он и в молодые годы похвастаться не мог, так что вместе с шикарной седой бородой до пояса этот старичок легко вписывался в образ эдакого доброго дедка, с которого песок сыплется. И сей образ сам старик старательно поддерживал. Даже глаза у него внимательно добрые, голубые, как озеро под городом.

Звали его Шумпал, довольно сильно звучащее имя, но среди соседей и тех, кто его знал, чаще звучало не имя, но прозвище - Дед Шуша. Прозвище Шуша появилось еще с детства, когда он, будучи еще мальцом, гонял по городу голубей с криком: "Шуша! Шуша!".

Странное слово, вместо привычного всем "кыш", которым шугают все зверье от птиц до кошек, крепко прилипло к Шумпалу. Но к старости он им даже немного гордился, ибо бывают прозвища и похуже. Иногда он и сам так представлялся, нарочито свистяще шепелявя и посмеиваясь в густую бороду.

На срединных уровнях столицы на старика прохожие смотрят с легким пренебрежением, в основном, из-за одежды. Богатством, столь почитаемым в столице, старик похвастать не мог.

Нет на тонких запястьях золота браслетов, нет каменьев и нитей серебра в одежде. Старик облачен в простую, будто самолично сшитую, рубаху да штаны. Плечи прикрывает серая мантия в корявых заплатках из бахромистых разноцветных квадратиков. А на ногах скрюченные от времени ботинки, с загнутыми вверх носами и явно на пару размеров больше, чем нужно, из-за чего старик постоянно шаркал при ходьбе.

Старик остановился перевести дух в уголке у лестницы на уровень ниже, утер платочком от пота проплешину на макушке, размял узловатые пальцы с отчетливым хрустом, удобнее перехватил трость. На взгляд оценил время по заходящему солнцу и поспешил вниз, про себя сетуя на ноющие коленки. До дома осталось всего ничего.