Маг. Биография Пауло Коэльо

27 разных изданий одного только «Алхимика» — изданий незаконных, с точки зрения Пауло, и вполне легальных, по мнению властей Ирана, не подписывавшего никаких международных конвенций по охране авторского права. То обстоятельство, что подпольное книгоиздание и книготорговля оставались безнаказанными, объяснялось особенностями законодательства страны, где правили аятоллы: оно обеспечивало защиту лишь тем книгам, которые впервые были напечатаны и выпущены в свет именно в Иране. Ради того чтобы обеспечить своему издательству «Караван» «первородство», а значит, и монопольное право на «Заир», Хеджази предложил Монике следующее: она меняет график выпуска этой книги по всему миру с тем, чтобы в Иране тираж был первым. «Заир» в самом деле вышел и действительно перекрыл пути пиратам, однако уже через несколько дней начались не-приятности с правительством. Хеджази сообщил скверную новость Пауло, который в это время вместе с Моникой был в Будапеште, в отеле «Геллерт», по телефону, причем воспользовался телефоном-автоматом, чтобы избежать возможной прослушки. Запуганный 35-летний издатель рассказал, что на экспозицию «Каравана» на Международной книжной ярмарке вломились агенты Базеджи, организации, аналогичной «полиции нравов», и, конфисковав 1000 экземпляров «Заира», объявили, что книга запрещена к распространению, а Хеджази приказали через два дня явиться в цензурное ведомство.

В ходе этого быстрого и крайне напряженного телефонного разговора собеседники согласились, что наилучший способ противостоять такому бесчинству, а заодно и обеспечить издателю свободу и безопасность, — это предать дело самой широкой международной огласке. Встревоженный Пауло немедленно связался с двумя-тремя знакомыми журналистами — первыми, кого сумел разыскать, — и вскоре «Би-би-си» и «Франс-пресс» объявили об этом цензурном произволе на весь мир. Неожиданный резонанс, похоже, смутил тегеранские власти, потому что двое суток спустя книги были возвращены без объяснения причин, а запрет снят. Еще можно понять, когда репрессивное и авторитарное государство ополчается на книгу, где речь идет о таких непристойных с точки зрения исламских моралистов вещах, как секс и прелюбодеяние. Странно однако, что ревнители нравственности замахнулись на столь популярную в стране личность — на Пауло Коэльо, «первого немусульманского писателя, побывавшего в Иране после падения шахского режима», то есть — с 1979 года.

Пауло и в самом деле посетил Иран в мае 2000 года по приглашению президента Сайеда Мохаммада Хатами, проводившего пусть и осторожную, но все же более открытую политику. Когда прилетели в Тегеран, (Кристина надела, как подобает замужней женщине, обручальное кольцо на левую руку и неукоснительно следовала тому, как должна вести себя женщина в исламской стране), несмотря на то, что было три часа ночи, они увидели тысячную толпу читателей, узнавших из газет о прибытии автора «Алхимика». Ситуация в стране была довольно напряженной — приступал к своим обязанностям новоизбранный парламент. Ежедневно на улицах иранской столицы бушевали студенческие манифестации в поддержку реформ Хатами, встречавших упорное сопротивление со стороны консервативно настроенных мулл, которым и принадлежала реальная власть в стране. Пауло, хоть его и сопровождали неотступно человек десять бразильских и иностранных журналистов, постоянно находился под бдительным присмотром шестерых телохранителей с автоматами. По окончании автограф-сессий и встреч с читателями, которых ни разу не собиралось меньше тысячи человек, в честь писателя от имени министра культуры Атаоллы Мохаджерани был устроен торжественный ужин, на котором почетное место занимал не кто иной, как сам президент Ирана. Видный романист Махмуд Долатабади, объявивший себя поклонником Коэльо, не принял приглашения на ужин, показывая тем самым, что осуждает ограниченную и робкую либерализацию, проводимую главой государства. Власти преследовали его, и, не желая сидеть за одним столом со своими гонителями, он заявил: «Я не могу утром ходить на допрос, а вечером пить кофе с президентом».

Лишь через несколько недель — таково было условие — 8 миллионов экземпляров на 42 языках поступили в книжные магазины 83 стран мира. После выхода «Заира» в Европе это название вновь замелькало в газетах — не на страницах политических разделов, как во время скандала с иранской цензурой, а в колонках светской хроники и репортажах из жизни знаменитостей. Весной 2005 года один вопрос витал в редакциях европейских СМИ, специализирующихся на этих темах: какая женщина вдохновила автора на создание образа Эстер, главной героини нового романа? Стараниями московского таблоида «Комсомольская правда» первое подозрение пало на красивую русскую модельершу Анну Росса, которая, как уверяла молва, была не только музой, но и мимолетной возлюбленной автора. Узнав об этой новости, размещенной на итальянском литературном сайте, Пауло незамедлительно направил в газету письмо, переведенное на русский его другом, журналистом Дмитрием Воскобойниковым: