Маг черного солнца

Но кровь, кровь сделала свое дело, многовековое наследие предков сыграло решающую роль — мы выросли и выжили. И стали менять этот прогнивший мир к лучшему. Представьте себе двух детей, которые вместе учатся править. У нас не было достойных наставников, мы все черпали из книг истории. Если становилась перед нами задача, мы искали ответ в прошлом. Найдя нечто похожее, мы смотрели на то, какие последствия имело это решение в будущем, анализировали и сутками напролет обсуждали. Затем приходили к согласию и озвучивали наш выбор Совету. Во всей Империи не было человека, кому мы могли бы доверять, к чьим суждениям стоило бы прислушиваться! Но постепенно времена менялись. Людям надоело протестовать и жить в хаосе, они изголодались по нормальной, размеренной жизни, и настал час Брахона реформировать мир. Он учредил клан Светочей, отдав должное таким образом клану паладинов и стражей, которые все эти годы защищали пустой трон и само обезумевшее человечество. Они не оставляли службу ни на миг, и мы решили сделать их основной ударной силой. Восемнадцать светочей — приближенные, личная гвардия Императора, люди не боящиеся Тьмы, не страшащиеся испытаний. Те, кто может с открытыми глазами управлять залпом Элайи. А по левую руку — Протекторат, очищенный и возобновленный мною по древнейшим традициям магов всех миров и новым — техномагическим — критериям…

Тероний чуть глотнул из своего бокала, на мгновение прервав свою речь. Мне казалось, что эту героическую историю жизни он не раз рассказывал другим, а то и вовсе представлял, как она будет вписана в учебники. Было в этой речи что-то ненастоящее, словно заранее подготовленный доклад на конференции, а не личный рассказ.

— Брахон вернул единство Империи, он очистил мир от преступников и поборников Тьмы, восстановил космофлот и регулярное сообщение со всеми нашими, такими обнищавшими территориями. Нам удалось найти по геному еще одного наследника крови. Конечно, ее генофонд был не так полон, как у Императора, но в ее жилах тек огонь поколений правителей. Лия, милая девушка из верхних уровней мегаполиса, работавшая на канале новостей, стала женой Брахона и даже успела подарить ему сына прежде, чем наемники Тьмы убили ее во время осеннего торжества. Мы оба растили Анатоля, мы силились дать ему то, чего не было у нас — достойное воспитание и адекватных наставников. Но Брахон, лишившийся любви всей своей жизни, стал замыкаться в себе. Не подумайте, что их брак с Лией был лишь генетическим скрещиванием или династическим союзом! Нет, они полюбили друг друга, да и Брахон сам не согласился бы на простое продолжение рода — он мечтал о любящей и крепкой семье, которой всегда был лишен.

Тероний устало облокотился на столешницу, вяло поковырял вилкой в тарелке и вздохнул.

— Как вы видите, я уже стар. Но Брахон нес в себе печать лидорианской крови, и к своим ста семнадцати годам был так же молод и свеж, как сейчас Анатоль. Я же не поспевал за своим старым другом, даже с тем, что удалось найти из уцелевших образчиков Инъекции Молодости, некогда уничтоженных Террористами Тьмы, я все равно дряхлел. И наступил момент, когда я стал оставаться в столице, а Император отправлялся на новые подвиги без меня. Мои кости болели на погоду, а на лице Брахона не было и морщинки. Но он тоже ощущал это — конец пути, и жаждал его, чтобы избавиться от одиночества и обрести где-то среди звезд свою потерянную любовь. Напоследок он хотел подарить Империи великое счастье — расширить границы Света и вернуть систему Крааморт. Я отговаривал его — еще не достроили новые световые пушки и глупо соваться в логово врага беззащитными. Он деликатно, но вполне однозначно упрекнул меня в малодушии. И принял решение отправится в опасную экспедицию без протекторов, с одними лишь светочами. Я был расстроен так, как не грустил, потеряв семью в тринадцать лет. Я боялся, что погаснет единственный свет во тьме, но Брахон считал себя лишь тлеющим угольком. Он отбыл на Крааморт с десятью светочами и эскадрой паладинов. Никто из них не вернулся назад. Думаю, он знал, что это конец. Даже оставил Анатолю кулон и Элайю, чтобы реликвии не пропали во Тьме.

— Соболезную, — прошептала я. Тероний покивал.

— Скоро должна состояться церемония коронации Анатоля. Прежде этого он должен завершить Круг Испытаний для новых светочей, что займут места тех десятерых, что погибли вместе с Брахоном. Чего я боюсь? Что Анатоль, который винит меня в смерти отца, может натворить глупостей. Он не раз упрекал меня в том, что я бросил Брахона, что не подготовил себе достойного преемника. Отчасти, он прав. Но как объяснить этому юнцу, что Брахон не потерпел бы замены? Что его отец шел не на подвиг, а на героическую смерть?

Тероний подался вперед, его глаза замерцали живым огнем, а руки сжали столешницу. Он с жаром проговорил: