Маг черного солнца

Я нащупала в личной темноте его руку и сжала ее, выражая свою поддержку и участие. Раздалась странная музыка, лишь отдаленно похожая на гимн Империи, и все замерли, вслушиваясь в эти тревожные переливы, ощущая всей кожей приход новой, неизведанной эпохи. Мелодия переливалась, отражаясь от металлических стен, металась набатом в узком пространстве, заставляя сердце биться в ритме марширующих на битву войск. Мне была знакома эта музыка, ода чести и войне.

Сегодня утром из больницы меня забрал лично адмирал. Я смирилась с неизбежным и, ощущая угрызения совести, была куда податливее. Найдя в темноте теплую руку Астроила, я извиняюще ткнулась в нее носом. Неожиданноон привлек меня к себе и крепко обнял, без лишних слов. Я попыталась попросить прощения за китель, брошенный в вентиляции, за использование его лица, за кровь, взятую сверх меры, но он приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. Он же сам тихо извинился за ложь о решении Императора и свой эгоизм.

Пожалуй, этот момент был единственным, когда Астроил действительно открылся и поддался чувствам, а не вел точно рассчитанную игру. Я ничего не видела, только чувствовала тепло адмирала, запах его волос и парфюма, слышала, как стучит в моих ушах его сердце.

Он помог мне одеться в парадные одежды, расчесал мои кудри, беспорядочной волной шедшие до подбородка, зашнуровал туфли на моих ногах. Это было удивительно: ощущать все эти легкие прикосновения, в полнейшей тишине и даже без сексуального подтекста. Что-то изменилось в Астроиле, в его молчании я искала скрытый смысл, но не могла понять, что же так повлияло на него.

Адмирал подал мне руку, помог добраться до места, где проходило мероприятие, поддерживал и направлял. И молчал. Я в свою очередь почти забыла о собственной боли, и мне отчаянно хотелось узнать: почему он молчит?

Все это отвлекло от мысли, а не было ли сейчас в толпе тех, кого я била в том баре? Что сейчас читается в глазах собравшихся? Это оставалось для ослепшей меня загадкой. Я лишь слышала дыхание сотен людей, хорошо поставленные голоса политиков. Они произносили трогательные речи, сообщали, что крейсер «Платинум» задержится в системе для защиты станции, что семьям погибших выдадут награды и премии, помогут тем из родственников, кто нуждается в поддержке.

— Пойдем, я обещал обед, — тихим голосом произнес ДеВель и увел меня с церемонии. Не могу сказать, что очень хотела слушать эти пространные речи или же ощущать биение крови в рядом стоящем Астроиле. Я оставила и то, и другое с радостью, аккуратно ступая следом за своим пилотом.

Он вел меня переходами и пандусами, избегая лестниц, пока не остановился. ДеВель что-то недовольно шепнул о толпах посетителей, но все же ввел меня в пищеблок, где несколько дней назад так и не состоялась наша встреча. Я слышала, что зал был полон людей, и все они примолкли, когда мы переступили порог. Воцарилась такая тишина, что я слышала стук своих туфель по прорезиненному покрытию.

— Будут усилены патрули на границах системы. Но велик риск, что враг может искать прорыва в других местах Империи, в таких же периферийных областях, — говорил откуда-то из-под потолка голос Астроила.

Мониторы с прямым включением из главного зала станции. И тут мы, словно ожившая картинка, заходим в бар. Единственные выжившие в битве, не считая «Дариона-74», который стремился уйти от прямого удара и зайти с тыла. Собравшиеся нас ненавидели? Или, наоборот, мы стали чем-то вроде звезды, что упала с неба? Я не видела лиц собравшихся, их выражения и мимика были загадкой. Оставалось только все это игнорировать в своей личной тьме.

Раздался непонятный шорох, и ДеВель усадил меня за столик. По всей видимости, места все же нашлись. Кто-то освободил их для нас. И тут меня поразили эти невидимые люди вокруг. Они вдруг перестали молчать, снова заговорили о чем-то своем, продолжили звенеть вилками о тарелки, хрустеть поджаристыми булочками, булькать бутылками, спорить о торговых планах и ценах на корабельный ремонт, так, словно нас и не было тут вовсе. Удивительные люди! Я бы и предположить не могла, что они: работяги и пилоты, торговцы и техники, военные и дипломаты — все вместе и не сговариваясь способны на подобную деликатность.

ДеВель задал мне пару вопросов о еде, вроде нет ли у меня на что аллергии и пробовала ли я живую еду артогов, после чего взял на себя заказ. Мне дали в руку вилку, пододвинули под нос вкусно пахнущую тарелку и позволили шарить по ней прибором, в поисках добычи. Вскоре эта рыбалка удалась, и я поддела что-то соленое и мягкое. Есть инопланетную еду всегда странно, пусть лидорианцы и привыкли к необычному. А делать это вслепую — и того удивительнее. Мы, чтобы как-то отойти от тяжелых тем, стали играть в игру. Я пыталась угадать тип продукта, что ела, и даже его цвет, а ДеВель давал подсказки. Так, шутя и улыбаясь, мы провели полчаса, и я стала чувствовать, как успокаиваюсь, чуть отхожу от навязчивых идей и снова могу мыслить здраво и трезво.